– Благодарю вас, – сказал Мэтью.
Тарджил быстро кивнул в ответ и снова уселся на свое место.
– Я решил сдаться Дурену и требовать от него прекращения военных действий. Таким образом, по крайней мере удастся избежать дальнейшей гибели людей. Возможно, что-то уцелеет и от Элгарии…
Джеррел Роузон и отец Томас стремительно вскочили. Гол не шевельнулся, но не сводил глаз с Делейна.
– Ваше высочество! – едва слышно воскликнул Роузон.
– Ваш замысел просто безумен! – сказал отец Томас. – Дурена невозможно в чем-то убедить. Вам это известно так же хорошо, как и мне.
Люди вокруг стали оборачиваться на них. Заметив это, Роузон и отец Томас сели. Когда Роузон снова заговорил, его голос был чуть громче шепота:
– Я верно служил вашему отцу, да упокоит бог его душу, а теперь служу вам. То, что вы предлагаете, просто безумие. Добра от такого замысла ждать не придется.
Было заметно, что генерал с трудом сдерживает свои чувства.
Делейн взглянул на него, затем повернулся к Голу:
– Вы тоже считаете, что я поступаю глупо? – Гол ответил не сразу:
– Вы хороший человек, Делейн. Но я согласен с Сивардом и Джеррелом. Если бы вы поднесли вашу голову Дурену насаженной на кол, то и тогда это мало что изменило бы. Положение наше незавидное, в этом я с вами согласен. Мирдианцы и мои сеннийцы подоспеют как раз вовремя, чтобы нас похоронить. Но вот что я вам скажу… я скорее потрачу мой последний вздох на то, чтобы плюнуть в лицо Дурену, чем соглашусь хоть минуту прожить под его сапогом. Мое мнение – надо атаковать орлоков. А Дуреном займемся, когда он придет.
Делейн покачал головой и собрался было что-то сказать, но его опередил Мэтью. Вспоминая об этом много лет спустя, он так и не мог понять, как осмелился перебить принца.
– Дурен ненавидит без всякой причины.
Лица всех сидевших за столом повернулись к нему. Мэтью почувствовал, что слова застревают у него в горле, но заставил себя продолжать:
– Он ничего и никого не любит, а если чего-то желает, то без всякой причины. Желает он, в частности, смерти – вашей, моей, всех элгарцев. Если вы ему сдадитесь, это ничего не изменит.
Делейн снисходительно улыбнулся:
– Но откуда вам это известно?
– Объяснить это сложно, – ответил Мэтью. – Я не раз вступал в контакт с его разумом. Понимаю, что это звучит невероятно, но клянусь честью – это правда.
Принц приподнял брови и откинулся на спинку стула:
– Да-да… кольцо. Отец Томас нам про него рассказал. Я приехал слишком поздно и не видел, как вы действовали. Не хочу вас обидеть, Мэтью, но…
– Я все видел собственными глазами, Делейн, – загрохотал Гол. – И Сивард тоже. В том, что мы вам сообщили, нет ни малейшего преувеличения.
– А это и есть то кольцо, о котором идет речь? – спросил принц, указывая на шею Мэтью.
– Именно, – ответил отец Томас.
Мэтью снял с шеи кожаный шнурок и стащил с него кольцо.
– Можно?.. – спросил Делейн, протягивая руку. Мэтью на мгновение заколебался, а потом положил кольцо на ладонь Делейна.
Принц повертел его в руках и внимательно рассмотрел надпись.
– Древний язык, – задумчиво произнес он про себя.
Затем, ко всеобщему удивлению, он внезапно надел кольцо на палец. Отец Томас попытался было протестовать, но Гол остановил его, положив свою ладонь ему на руку.
– Что я должен почувствовать?
– Обычно по моей руке пробегает колющая дрожь. – Поступок Делейна очень разозлил Мэтью, но он ничем не проявил этого чувства.
– Я ничего не ощущаю.
– Кольцо, по-видимому, не подчиняется никому, кроме Мэтью, – произнес отец Томас.
Делейн поднял ладонь и сказал:
– Извините. Я должен был сначала попросить позволения.
Принц снял кольцо с пальца и вернул его Мэтью.
– Объясните мне, Мэтью, как вам удалось то, что вы сделали, по словам отца Томаса и Гола. Честно говоря, мне трудно поверить в магическое кольцо.
Почти целая минута прошла в молчании, прежде чем Мэтью ответил:
– Признаться, я не знаю. Нужно подумать о том, что ты хочешь сделать, и вообразить себе это.
– Понятно. Вы могли бы превратить этот бокал в золото, если бы захотели?
– Нет. Не думаю, что такое возможно, – сказал Мэтью.
– А создать для нас сотню катапульт? – спросил Роузон.
Мэтью знал, что такое катапульта, и примерно представлял себе, как она действует; однако недоверие столь ясно читалось на лицах Роузона и Делейна, что он сжал губы и ничего не ответил.
Делейн внимательно посмотрел на него и сказал:
– Извините… вы не могли бы оставить нас на некоторое время?
Мэтью встал и вышел из комнаты, избегая смотреть на присутствующих.
34
На холмах Тремонта
По-прежнему шел дождь. Мэтью стоял под навесом постоялого двора и смотрел на Тремонт. Зрелище было далеко не захватывающим. Тремонт был даже меньше, чем Девондейл. И даже крыши домов здесь по старинке крылись соломой, а не черепицей или шифером.
Мэтью чувствовал себя дураком. Накануне на перевале, когда он уничтожил варготов, он на мгновение ощутил присутствие Дурена и его сестры. Он сказал Делейну, что ненависть Дурена беспричинна. Это не было преувеличением. Даже в это краткое мгновение контакта юноша ощутил, с какой силой Дурен ненавидел Элгарию. Эта ненависть внушала Мэтью ужас, и Дурен знал об этом.
У врага был огромный численный перевес. А теперь еще Делейн вздумал сдаться, чтобы спасти Элгарию и свой народ. Это был благородный замысел, но совершенно бесполезный. Не обращая внимания на дождь, Мэтью вышел на улицу. Его отец погиб. Джайлз погиб. Вскоре погибнет и вся Элгария.
В Тремонте улицы не мостили. Мэтью поплотнее завернулся в плащ и зашагал подальше от постоялого двора.
Через несколько минут он оказался уже на окраине. Мэтью увидел небольшой дозорный отряд, возвращавшийся в городок.
Он подождал, пока солдаты приблизятся, и отступил в сторону. Один из них взглянул на него и сказал:
– Дождливо сегодня для прогулок, сынок.
Мэтью улыбнулся ему и смахнул с лица капли дождя.
– Что нового? – спросил он.
– Мы пока держимся. Варготы не смогли пробиться через узкий проход под холмами, хотя, видит бог, они очень старались. Но мы держимся.
В голосе солдата слышалась гордость.
– А вы, случайно, не знаете, куда ведет эта дорога? – спросил Мэтью.
– Мне кажется, к холмам, – ответил солдат. – В этой провинции обычай такой – гулять под дождем?
