закат.
— Дорогая, да ты у меня мозг! В закат не обещаю, но, думаю, пяти минут мне хватит. Я умею убеждать.
— Тогда наберу. Если ничего не выйдет. На месте придумаем. Приглашения у меня. От Инки привет.
Муууур. Какой же чудесный день! Надо записаться на новый маникюр, пожалуй. Что—нибудь нежное в тон к платью. И в СПА.
А, еще заскочить к папочке. Пора серьезно поговорить. Без его помощи завтра ничего не получится.
***
В душе гремят фанфары. Смотрю на подъехавшую машину, жду. Пусть первая выходит. Держу в руках конверт. Что—то даже волнуюсь. Не ожидала от себя.
Идет. Скромная вся из себя, глазки в пол. Видели мы таких. Я—то знаю, чего из себя стоят подобные провинциалочки.
— Ну привет, именинница.
Улыбаюсь.
Не вижу я в тебе соперницу, девочка. Но поставить на место надо. Не стоило лезть к моему мужику.
— Не бойся, надолго не задержу. У меня для тебя подарок, дорогая. Держи. — Кладу ей в руки свой конверт. Жду. — Открой, Саша. Тебе понравится.
Закатываю глаза. Сколько мы еще будем так стоять? Нет, я могла бы и словами сказать, но так эпичнее. И дойдет быстрее.
— Ну что ты тупишь? — Забираю конверт и открываю. Разворачиваю лист с заключением врача и прикрепленным УЗИ. — Читай. Буквы, надеюсь, не забыла?
О, щеки покраснели. Даже пятнами пошли. Не больная, надеюсь?
Еще и руки дрожат.
Надеюсь, Лерка успеет снять. Хочу просматривать этот момент. Интересно, заплачет или хватит силенок сдержаться?
— Молчишь? Ну окей, молчи и слушай. — Прищуриваюсь. — Это ребенок Давида. Надеюсь, не надо уточнять, что ты лишняя. Поиграла в любовь? Пора собирать шмотки и валить, дорогая.
Испугалась. Попятилась назад. Ну давай, навернись здесь. Этого не хватало. Улыбаюсь еще шире. Слезы в глазах я успела заметить, прежде, чем она отворачивается и шагает к машине. Кричу в след:
— Даю тебе время до завтра. И не наделай глупостей, дорогая.
Не поняла. Это что сейчас было? Что она себе позволяет?!
— Леееер?
Она появляется сбоку с включенной камерой.
— Наташ, это было круто. А девчонка молодец, кстати. Извини, подруга.
— Ты… ты…
От злости воздуха не хватает.
Машина уже скрылась на парковке, а перед глазами прямая спина и … девка реально показала мне фак?!
Глава 77.
Давид.
Накануне дня рождения.
«Давид Рустамович занят. К нему нельзя». Слышу возню за дверями кабинета.
— Ничего не хочешь объяснить?
Тимур врывается, громко хлопнув дверью. Даже отсюда видно, что в ярости. Хорошо, что в помещении я один. Дружба дружбой, но субординацию никто не отменял.
— Пояснишь?
— Поясню. — Тимур подходит и бесцеремонно захлопывает крышку ноутбука. Стискиваю кулаки.
— И что это значит?
— Знаешь, откуда я сейчас?
— Нет. Но ты, видимо, расскажешь?
Тимур зло сверкает глазами и нажимает селектор.
— Два кофе, Вадим. И нас ни для кого нет.
— Ну? Надеюсь, у тебя весомые причины?
— А это я у тебя спросить хочу. Какого хера происходит, Дава? Я к тебе прямиком от Сашки. И очень хочу услышать, что причина ее слез не в тебе.
Губы неожиданно немеют и слова выходят невнятными. Хорошо, друг понимает.
— Что она рассказала?
Тимур трет подбородок и начинает говорить. По мере рассказа и выводов моей девочки сердце то колотится как ненормальное, то пропускает удары.
Прикрываю глаза, пропуская через себя еще раз все, что происходит. Господи, какой я мудак. Загнал нас в угол и практически без выхода оставил. Все потому, что не найти мне слов, чтобы объясниться с любимой. С Владом проще, он как мужик мужика готов понять. Но Саша…
— А ты как принцесса глазки не закатывай. Выкладывай.
Две головы лучше? Вот сейчас и проверим. Начинаю со звонка Харрасова и заканчиваю своим визитом к Стефановской.
Тим думает.
Я тихо бешусь от своей собственной тупости.
— Что делать планируешь? Ребенок точно не твой?
— Уверен. Практически уверен. Я уже пробовал считать и как—то мутно все по срокам. Но, бля, она так легко согласилась на тест!?
— Вот и я с этого кринжую.
— Тим, твою мать. Давай без этих твоих любимых словечек?
— Ну это конечно. Это ж главное сейчас. — Друг вскакивает и подходит к окну. По тому, как он дергает браслет часов, понимаю, что нервничает. — Делать что?
— Я Северу сказал уже. Если окажется, что ребенок мой, признаю. Это не обсуждается. Если в нем течет моя кровь, он получит все блага. Но жить при этом я готов только с Сашей. Это тоже без вариантов. Это не игры в песочнице, а жизнь. Не перепишешь на чистовой вариант. И ты, как никто, должен меня понять, Тим.
Молчит. И я молчу. Выдохся.
Хотя нет. Хочется просто заорать во все горло. Чтобы все отстали. Взять свою девочку и увезти туда, где только мы вдвоем. Никого больше не надо.
Я так устал. Кто бы только знал. За все прожитые годы не накопилось столько эмоциональных провисов, как сейчас. Меня физически рвет на части.
На плечо ложится тяжелая рука.
— Сказать, как есть, не будет лучшим выходом?
— Как ты себе это представляешь? «Сашуль, тут одна беременна от меня. Или не от меня. Я это выясню через месяцок. А, да, у тебя с зачатием проблемы, под нож лечь надо»? Так, бля? Так?
Не замечаю, как кричу на Тимура. Неужели он считает, что я не искал выход и не думал?
Сука! Бью кулаком в стену, пытаясь перебить душевную боль физической. Мало помогает.
— Как есть, тоже оставить нельзя. Сам понимаешь.
Понимаю. Всё я понимаю. И не трогал девочку не потому, что не хотел. Хотел до зубовного скрежета. А потому что боюсь запачкать. Черт его знает, откуда взялась эта мысль. Головой понимаю, что объективно ситуация довольно простая. Если бы куча «но» и не наш «другой угол», под которым мы смотрим.
До конца рабочего дня и так и эдак крутим с другом все возможные варианты. Самый безбашенный и самый лучший — пригласить на день рождения регистратора и зарегистрироваться. И я бы сделал это, но Саша ведь принцесса, ей наверняка хочется белое платье, голубей, лепестки роз. Все возможно организовать, кроме платья — его появление никак не
