не был простым орудием правящего класса. Данный класс, хотя это и не относилось ко всем его группам в равной степени, в целом получал выгоды от политики правительства. Но вместе с тем в течение многих лет правящие слои не принимали участия в проведении экономической политики, которое было сосредоточено в руках всесильных министров финансов и планирования.
После 1964 г. в экономической политике изменилось далеко не все. Так, продолжал действовать принцип сильного присутствия государства в экономической деятельности и в самом регулировании экономики. Это присутствие не всегда было одинаковым, оно менялось вместе со сменой кабинетов; так, оно было более характерным для периода правления Гейзела, чем для эпохи Кастелу Бранку. Но вместе с тем если не все, то многое изменилось. Приобрела широкие масштабы та модель, черты которой во времена Жуселину Кубичека только начинали вырисовываться. Внешние займы и стимулирование притока иностранного капитала превратились в главные элементы финансирования экономического развития и его дальнейшего продвижения; при этом преимущества предоставлялись крупным предприятиям, будь они мультинациональными или национальными, государственными или частными. Тем самым военный режим явно порвал с популистской политикой правительства Гуларта, частью которой была безуспешная попытка обеспечить самостоятельное развитие страны при опоре на национальную буржуазию.
* * *
С избранием Танкреду Невиса переход к демократическому правлению не завершился; на этом пути еще должны были произойти непредвиденные повороты. Намеченное на 15 марта 1985 г. вступление нового президента в должность не состоялось. После зарубежной поездки Танкреду Невис был срочно госпитализирован в одну из больниц Бразилиа, где ему была сделана первая операция, ставшая предметом обсуждений; при этом некоторые политики и его друзья присутствовали в операционной. Тем временем Сарней поднялся по пандусу дворца Планалту[174], вступив в должность действующего президента вместо президента избранного в ситуации, которая считалась переходной.
Умирающий Танкреду Невис был перевезен в Сан-Паулу, где он перенес ряд операций. Страна застыла в ожидании бюллетеней о состоянии его здоровья, некоторые из которых внушали необоснованный оптимизм. 21 апреля Танкреду Невис скончался; это был символический день — дата гибели Тирадентиса. Огромное количество людей вышло на улицы, чтобы сопровождать гроб с телом Танкреду, начиная от выезда из Сан-Паулу, затем по пути в Бразилиа и в Белу-Оризонти вплоть до его захоронения в его родном городе. Некоторые манифестации были вызваны потрясением от смертью президента, происшедшей к тому же при таких печальных обстоятельствах. Но присутствовало и ощущение того, что в столь сложный момент страна потеряла выдающегося политического деятеля. Это ощущение имело под собой все основания. Танкреду Невис обладал некоторыми весьма редкими в мире политики качествами, такими как честность, уравновешенность, последовательность в собственных позициях. Эти его достоинства стояли над любыми идеологическими пристрастиями, будь они правого или левого толка.
* * *
Тот, кто заменил Танкреду, вскочил на подножку поезда оппозиции в последний момент; в Демократическом союзе ему не хватало авторитета, и это обстоятельство делало еще более ощутимой потерю Танкреду Невиса. Сарней начал свое правление под знаком сильного присутствия личности Танкреду: назначенные Сарнеем министры были отобраны еще Танкреду Невисом. В политическом плане внимание было привлечено к двум моментам: к отмене законов, которые были приняты при военных и ограничивали демократические свободы — так называемых «отбросов авторитаризма», и к выборам Учредительного собрания, которое должно было разработать новую конституцию. Сарней соблюдал политические свободы, но не порвал некоторые нити, соединявшие настоящее с прошлым. Так, например, продолжала функционировать и получать значительные финансовые средства Национальная служба информации.
В мае 1985 г. в законодательстве были восстановлены прямые президентские выборы, предоставлено право голоса неграмотным, а также были легализованы все политические партии. Вышли из подполья БКП и КПБ. Кризис сталинизма и авторитет ПТ, набиравший силу в левых кругах, превратили их в партии-миноритарии.
На ноябрь 1986 г. был назначен созыв Национального Учредительного собрания. В это время должны были состояться выборы в Конгресс и выборы губернаторов, и именно избранным депутатам и сенаторам будет в дальнейшем поручено разработать новую конституцию.
* * *
Когда в 1985 г. Сарней вступил в должность президента, экономическая ситуация была менее тяжелой, чем в предыдущие годы. Экспортная политика дала сильный импульс возобновлению экономического роста. Результатом падения импорта и роста экспорта стало положительное торговое сальдо в 13,1 млрд долл., позволившее выплачивать проценты по внешнему долгу. Кроме того, Бразилия накопила валютные резервы, которые к концу 1984 г. составили 9 млрд долл. Таким образом, возникла передышка для ведения переговоров с внешними кредиторами, и правительство смогло позволить себе рассеять недовольство, накопившееся в результате постоянных обращений к МВФ, и сосредоточиться на подготовке прямых двусторонних соглашений с иностранными частными банками-кредиторами. Но проблема внешнего и внутреннего долга оставалась долгосрочной, как и инфляция, которая достигла драматических отметок в 223,8 % в 1984 г. и 235,5 % в 1985 г.
Для борьбы с инфляцией министр финансов Франсиску Дорнелис, племянник Танкреду Невиса, взял на вооружение неолиберальные рецепты. Однако противодействие политике сокращения госрасходов и борьба за получение стратегических постов в правительстве привели в конце августа 1985 г. к отставке Дорнелиса.
На смену ему пришел президент Национального банка развития Дилсон Фунару. Ранее он был министром финансов в правительстве штата Сан-Паулу, занимался предпринимательством. Фунару, связанный с университетскими экономистами; не был склонен следовать рекомендациям, согласно которым покончить с инфляцией следовало посредством экономической рецессии. Когда Дилсон и министр планирования Жуан Сайяд встали у руля управления экономикой, правительство Сарнея находилось в очень сложном положении. Нарастали межпартийные споры, рос поток обвинений в покровительстве друзьям и определенным экономическим группам, в представлениях населения укреплялся образ инертного президента, способного лишь на продвижение интересов частных групп.
Группа экономистов из Католического университета Рио-де-Жанейро выступила против тезиса о том, что сдерживание экономической активности и сокращение дефицита госбюджета обязательно должны привести к падению инфляции. Они ссылались например экономического спада 1981–1983 гг., который стоил стране значительных социальных издержек, а существенно сбить инфляцию так и не удалось. Данный пример, однако, противоречил опыту развитых стран, где рецессия, несмотря на свои негативные черты, была эффективным инструментом борьбы с инфляцией.
Почему же этого не происходило в Бразилии? Главный аргумент в этом споре сводился к тому, что в экономике, подверженной, как в Бразилии, постоянной индексации, прошлая инфляция поглощалась будущей, превращаясь в «инерционную инфляцию». Тем самым формировался порочный круг, выйти из которого можно было, лишь прекратив использование механизма индексации. В свою очередь, прекращение практики индексации могло принести свои плоды только посредством «шоковой терапии», которая покончила бы с коррекцией цен и ввела бы — взамен обесценившегося крузейру — новую сильную денежную единицу. Та форма, в которой должно было воплотиться данное предложение, — запущенная с большой помпой
