Ваши родители – ее бывшие одноклассники, которые двадцать шесть лет назад сильно обидели ее. И сегодня решающий момент.
Мы крутили педали изо всех сил, но казалось, мы слишком медлительны. Мы не успеем. Пока мы были в доме, с неба густо повалил мокрый снег, ехать было трудно. Что же задумала Ада? Что она может сделать с целым классом? У нее есть оружие? Или она собиралась всех отравить? Я спросила Дину, но та ответила, что не видела у мамы ни оружия, ни еще чего-либо подозрительного, хотя в последнее время тщательно проверяла ее вещи.
Наконец мы въехали на территорию школы. Здесь не было полицейских машин, хотя мы очень надеялись, что в полиции быстро отреагируют на вызов. Побросав велосипеды, мы рванули к входу. В холле я сразу поняла, что дело нечисто: за столом, уронив голову на неразгаданный кроссворд, с карандашом в руке спал охранник. Рядом стоял пустой стаканчик из-под кофе. Мы побежали в сторону лестницы, ведущей в актовый зал. От открывшегося зрелища у меня кровь застыла в жилах: по коридору густой пеленой расстилался дым.
Урок 35
Школьные драмы-эпопеи: влияние детства на нравственные ориентиры
СВЕТА
Войдя в актовый зал, я почувствовала странный запах, но не смогла разобрать, чем именно пахнет. Несло будто всей таблицей Менделеева сразу.
– Фу, чем так воняет? – сморщилась я.
– Может, театровед тут себе химическую завивку делает? – хихикнула Маша.
Ха-ха. Пышной копне мелких кудряшек школьного театроведа мы все завидуем.
– А я ничего не чувст-твую. – Идущий рядом Рома вдохнул и шумно выдохнул воздух. Звук был такой, будто паровоз сбрасывает пар.
– Еще и мокро как-то, ботинки липнут. – Я не переставала жаловаться. – Что за химозу тут разлили?
– М-м-может, декорации красят. – Рома пожал плечами. – Пойдем б-б-быстрее места занимать.
– Дышать невозможно.
– Да ладно тебе, Светик. Зато как вштырит, будешь уссываться над Болконским, – весело сказал проходящий мимо Малик.
В отличие от настоящего театра тут все стремились сесть подальше, чтобы незаметно заниматься своими делами, а не пялиться в экран. Четвертый ряд заняли мальчишки. Мы с Ромой и Машей посоревновались с Толей, Димой и Ваней – кто быстрее займет последние места в третьем ряду – и проиграли битву, пришлось сесть во второй.
В четвертом ряду сидел Малик, который принес коньяк. Экранизация «Войны и мира» 1965 года превратится для четвертого ряда в «Убойные каникулы». Но я не сильно горевала, главное – сидеть вместе с Ромкой. Он как будто услышал мои мысли и крепко взял меня за руку. Правда, пальцы переплести не удалось: своей ручкой я Ромку только за два пальца смогла обхватить. Прямо как в мультике «Красавица и чудовище», когда Белль на крыше берет Чудовище за лапу.
Интересно, где сядет Валерия? Вдруг она, наоборот, решит пойти назад, чтобы палить последние ряды? Было бы здорово.
Класс расселся по местам. Не хватало только Саши и Севера. Ну конечно, эти двое где-то вдвоем: в последнее время их часто можно спалить вместе. Возможно, сейчас им совершенно не до «Войны и мира»? Правильно я сказала, от ненависти до любви один шаг. Я радовалась за подругу: наконец-то она перестала держаться за Ерофеева. Если у Сашки с Севером все срастется, мы сможем вчетвером гулять. Классная компания получится: Север с Ромой – лучшие друзья, а мы с Сашкой – лучшие подруги. Будем и в кино ходить вместе, и на концерты, и в гости друг к другу. В груди появилось прият ное легкое волнение. Как будто я вступала в какой-то новый этап жизни. Раньше я так завидовала всем этим парочкам, которые гуляют компаниями! Теперь и у нас так будет… Могли бы еще успеть и на мюзикл все вместе попасть. Главное, чтобы Сашка уже до конца определилась, с кем она, и сделала правильный выбор.
– Так, Камчатка, чего так далеко забились? – бодро выкрикнула Валерия, сев спереди, и похлопала по соседнему креслу. – Еще первый ряд весь свободный.
– А у нас дальнозоркость! – нашелся Малик.
– У всего ряда сразу? Ну-ка, давайте все живенько вперед. Толя, Малик, давайте, давайте, пересаживаемся…
Задний ряд нехотя пересел к Валерии, но Малик исхитрился незаметно приземлиться рядом с нами. Он сразу достал бутылку «кваса» и с заговорщическим видом протянул мне. Впереди было растянуто белое полотно – экран для проектора. Валерия Антоновна запустила файл, и появилась заставка «Мосфильма». Следом под самую унылую музыку в мире медленно поплыли титры. Сидящая рядом Ирочка зевнула.
Какие же бесконечные титры! Ну кто так снимает? Совсем не уважают зрителя. Сейчас бы такое кино не выдержало никакой конкуренции…
– Я отойду. – Валерия поднялась со своего места и прошла к двери. Перед тем как выйти, она повернулась к нам и, нахмурившись, погрозила пальцем. – Чтобы все глаза в экран. Я слежу. – С этими словами учительница вышла и закрыла за собой дверь.
Бутылка Малика стала гулять по рядам. Еще откуда-то выискался пакет апельсинового сока, в котором соотношение сока и водки было 50 на 50.
– Киньте в меня квасом!
– Эй, кто зажал сок?
– Блин, под квас закуски бы…
– У меня яблоко есть, дать?
– Кидай!
Класс, приунывший во время титров, повеселел. Вдруг титры пропали. Мы все посмотрели на экран, где возникла какая-то комната. Полки с книгами, кресло, белые обои… Что это? Выглядит современно, не похоже на сеттинг «Войны и мира». В кадре появилась Валерия. Она села в кресло, посмотрела в камеру и заговорила:
– Прежде всего, хочу сразу сказать, что именно вы не виноваты в том, что скоро произойдет. Виноваты ваши родители, и ответственность за все ляжет только на них. Звучит несправедливо, но дети расплачиваются за ошибки родителей. Это принцип наказания двух поколений…
– Что это? На Наташу Ростову как-то не тянет. Да и на Болконского тож, – хмыкнул Толя.
– М-может, Валерия п-перепутала фильмы? – спросил Рома.
– Ребят, может, выключить? Скорее всего, это что-то личное, неудобно… – замялась Маша.
– Вау! Домашнее порно! – крикнул Малик с предвкушением и пригрозил: – Кто вырубит, тому руки оторву! Сейчас пойдет жара…
Все мы напряженно смотрели на экран и слушали. Я видела: лица все больше бледнеют, а глаза округля ются. Что за бред? То, что Валерия говорила, казалось немыслимым, просто безумным. Человек в здравом уме никогда бы не произнес эту речь. Очевидно, это какая-то шутка…
Видео длилось около семи минут.
– …В том, что с вами произойдет, обвинят 11 «Б». Я подкину им достаточно улик. Один класс умрет, а второй понесет наказание. Теперь вы знаете, что со мной сделали ваши родители. Им это отзовется. Позже они получат эту запись и поймут, как несправедливо
