Несколько секунд она смотрела на него в упор, но что думала и чувствовала, он не знал. В последнее время Мило разучился понимать людей.
— Ладно, — сказала Симмонс. — Только при чем здесь сенатор? Ваш отец присылал к Тине двух своих людей, выдававших себя за помощников сенатора Натана Ирвина и сотрудников Компании. Зачем он указывал мне на сенатора?
— Спросите у него.
— А вы не знаете?
Мило покачал головой.
— Могу лишь предположить, что сенатор как-то связан со всем происходившим, но отец ничего мне не сказал.
— А что он вам сказал?
— Сказал, что я должен ему верить.
Джанет задумчиво кивнула, как будто понятие доверия представлялось ей слишком сложным для восприятия.
— Что ж, так или иначе, в итоге все сработало. Завтра, как только бумаги будут оформлены, вас выпустят.
— Выпустят?
— Да. Все обвинения с вас сняты. — Она отстранилась, держа трубку возле уха. — Я оставлю у охраны конверт с деньгами. Там немного, но на автобус хватит. Вам есть где остановиться?
— Да, квартирка в Джерси.
— Верно. Квартира на имя Долана. — Симмонс отвела взгляд. — С Тиной я давненько не разговаривала. Собираетесь ее навестить?
— Не сейчас.
— Наверное, правильно. — Она помолчала. — Как думаете, оно того стоило?
— Что оно?
— Ну, вся эта секретность, то, что вы никому не рассказывали о своих родителях. Вы ведь потеряли из-за этого работу и… может быть, Тину.
На сей раз Мило не колебался с ответом — в тюрьме он ни о чем другом почти и не думал.
— Нет, Джанет. Оно того не стоило.
Расстались вежливо. Мило, вернувшись в камеру, принялся собирать вещи. Их было немного: зубная щетка, пара книжек и тетрадь, небольшая, в переплете. Тетрадь, в которой миф обретал зримый образ, становился реальностью. На первой странице он написал: ЧЕРНАЯ КНИГА. Тот, кто заглянул бы в нее, обнаружил бы странные пятизначные числа — ссылки на страницы, строки и место букв в строке из имеющегося в тюремной библиотеке путеводителя «Одинокая планета». Бойкий тон расшифрованного варианта удивил бы любого, кто знал Мило Уивера:
«Что такое Туризм? В Лэнгли вам скажут, что Туризм есть основа парадигмы готовности, пирамида немедленного реагирования или что-то еще — мудреные формулировки изобретаются каждый год. Там скажут, что вы как Турист являете собой вершину современной автономной разведывательной работы. Вы — брильянт. В самом деле.
Может быть, все и так — нам, Туристам, не дано воспарить над хаосом, дабы узреть в нем порядок. Мы стараемся, мы пытаемся, и в этом часть нашей функции, но каждый фрагмент обнаруженного нами порядка связан с другими фрагментами порядка еще более высокого уровня, метапорядка, который, в свою очередь, контролируется мета-метапорядком. И так далее. То — сферы политиков и ученых мужей. Пусть их. Помните: ваша главная функция как Туриста — остаться в живых».
2
Среди возвращенных на выходе вещей оказался и айпод. Один из охранников пользовался им время от времени, так что аккумулятор был полностью заряжен. В автобусе Мило попытался поднять настроение своей старой французской подборкой и прошелся по всему списку, вслушиваясь в голоса милых девушек, благодаря которым шестидесятые представлялись такими веселыми и беззаботными. В конце шла «Poupée de cire, poupée de son». Дослушать ее до конца он не смог. Он не заплакал — слезы давно высохли, — но все эти бодрые, оптимистические мелодии никак не соотносились больше с его теперешней жизнью. Мило еще раз пролистал плейлист в поисках чего-то такого, что не слушал давно, и наткнулся на «Велвет андеграунд».
Их настроение больше соответствовало его собственному.
Вместо того чтобы отправиться в купленную на имя Долана квартиру, Мило вышел на Порт-Офорити, пересел на метро и доехал до Коламбус-серкл. Послонявшись по Центральному парку, заполненному отдыхающими, среди которых попадалось немало туристов, он нашел свободную скамейку, достал сигарету и закурил. Потом взглянул на часы, бросил сигарету в урну и, лишь убедившись, что окурок попал по назначению, направился к выходу. Паранойя, наверное, но ему совсем не хотелось привлекать внимание полиции.
Слежку Мило заметил еще в автобусе — худосочный парень лет двадцати с небольшим, с усиками и сотовым, с которого он послал несколько эсэмэсок. Парень вышел вместе с ним из автобуса и спустился в метро, по пути коротко переговорив с кем-то по телефону — очевидно, докладывал хозяевам. Мило не видел его прежде, но ничего странного в этом не было — за последний месяц в отделе Туризма, должно быть, появилось немало свежих лиц. В любом случае, присутствие «хвоста» беспокойства не вызвало — Компания всего лишь хотела проводить его до постельки и убедиться, что никаких проблем с Мило Уивером больше не будет.
В голове у него Лу Рид пел о героиновой зависимости.
Направляясь к южной оконечности парка, Мило заметил паренька с усиками в полуквартале от себя. Хороший агент. Держится на расстоянии, не дышит в спину. Пройдя два квартала, он свернул на Пятьдесят седьмую улицу, снова спустился в метро и сел на поезд к центру.
Спешить было некуда, и его нисколько не раздражало, что поезд едва ползет и постоянно останавливается. Люди выходили и входили, но парень с усиками оставался на месте.
Выходя на остановке Пятнадцатой улицы, Мило оглянулся — к его удивлению, «хвоста» уже не было. Вышел раньше? Мило ступил на платформу и тут же почувствовал, как кто-то толкнул его в бок. Он оглянулся — двери уже закрылись, поезд трогался. Через стекло на него смотрел парень с усиками. Взгляды их встретились, и парень улыбнулся и похлопал себя по карману пиджака.
Не зная, что думать, Мило дотронулся до кармана и обнаружил что-то, чего там не было. Маленький черный телефон «Нокия».
Он поднялся по ступенькам к Проспект-Парку, перешел на другую сторону тенистой улицы и через двадцать минут добрался до Беркли-Кэррол-скул.
До назначенного времени оставалось несколько минут. На лужайке собравшиеся группками родители вели бесконечные разговоры о работе, прислуге и оценках. Не обращая на них внимания, Мило отошел в сторонку, к одинокому, томящемуся под солнцем вязу.
Телефон зазвонил как раз в тот момент, когда школьный звонок известил об окончании занятий. Мило взглянул на дисплей — номер не определился.
— Да?
— Ты как? — спросил по-русски отец.
— Пока дышу, — ответил на английском Мило.
Хлынувшая из дверей школы толпа детишек с яркими рюкзачками слилась с подавшейся ей навстречу толпой родителей.
— Дело немного затянулось, — вздохнул Примаков. — Но от меня это уже не зависело.
— Конечно.
— Насчет работы ничего не сказали?
