class="p1">— Естественно — криво усмехнулся Лис. — Знал же, что вас нельзя оставлять надолго. Мое почтение, Доминика. Ты ловко обвела меня вокруг пальца. Я был уверен, что ты на пути во дворец.
— Что такое? — непритворно подивилась я. — Неприятно, когда тебя твоим же оружием бьют? Так ты теперь у нас не хитрый Лис. А глупый.
— Готов признать поражение, — негромко рассмеялся этот… паяц! — Правнучке Кровавой Ведьмы проиграть даже незазорно.
— И что дальше, Лис? — с видимым равнодушием спросил Волк, оставаясь до сих пор на диво спокойным. — Что тебе даст смерть Ядвиги?
— Я тебе дам смерть, — разъяренно прошипела Верховная, замершая в дверях избы. Она явно хотела выйти, но какая-то сила будто ее не пускала. И я даже догадывалась, какая именно. — Отпусти мою внучку!
— Купава Ратиборовна, — насмешливо склонил голову Лис. Ядвига попыталась что-то пискнуть, но кинжал в ее кожу впился только сильнее, заставляя замолчать. — Наслышан о ваших похождениях, наслышан. Однако мне кажется, не в вашем положении, и не с вашим послужным списком приказы раздавать, нет?
— Не тебе меня судить! — непримиримо отрезала ведьма.
— Конечно, — согласился с улыбкой тот. — Это дело вашей внучки. И Доминички, конечно же. Но вот, в чем вопрос: кого вы теперь выберете? После всего вашего покаяния в давних грехах?
— Лис, — хрипло одернул его Волк. Он, как и остальные, уже прекрасно понял, сколько именно тут пробыл Серебряный Лис и сколь много успел услышать. По всему выходило, что всё, от первого и до последнего слова! Вот чего, собственно, терем трепыхался-то, когда мы заходили внутрь. — Прекрати этот балаган. Просто скажи, что тебе надо.
— Не что, а кто, милый братец, — хитро улыбнулся в ответ сереброволосый маг. И вдруг подмигнул… мне. — Догадываешься, радость моя?
Антрацитово-черные когти Волка отчетливо царапнули по резным перилам, а я едва не застонала вслух.
Наша песня хороша, начинай сначала?
Хотя, в принципе… А почему бы и нет?
— Нет, — уже поняв, что я задумала, Волк схватил меня за руку, не давая спуститься вниз. — Даже не думай об этом.
— Нет, — развернувшись, я тихо произнесла, глядя прямо в разозленные, пожелтевшие от бушующих эмоций глаза своего любимого мага. — Лис прав. С Кровавой Ведьмы всё началось, ей всё закончится. Я должна пойти с ним.
На лице мужчина заходили желваки:
— Нет. Ты с ним не пройдешь! Ты не понимаешь, о чем просишь!
— Я-то как раз понимаю, — обхватив его лицо ладонями, заставила наклониться, чтобы прошептать едва уловимо: — Личные владения Ансельма неприступны, помнишь? Он должен доставить меня в Калами, туда же на ритуал явится сам император. У нас будет время, Волк. Ты должен успеть обезопасить жизнь наследника, Лили и остальных. Не выбирай между мной и империей снова — просто спаси всех. И не заставляй меня выбирать между мной и Ядвигой. Слышишь?!
Мужчина думал долго. Преступно долго в такой ситуации! И лишь спустя напряженные минуты в его глазах мелькнула хоть капля понимания, и он все-таки кивнул. Криво, неохотно, с болезненной усмешкой, но все ж таки кивнул!
— Позаботься о них за меня, — грустно улыбнулась ему, перед тем, как прижаться к плотно сжатым губам в коротком поцелуе. А затем, развернувшись, решительно сбежала с крыльца, не поднимая головы и не оглядываясь. Смотреть в глаза Дракону и верховной я просто не смогла, отчетливо понимая, что именно там увижу.
— Разумно, — чуть сощурившись, будто что-то подозревая, одобрил мои действия Лис. И хоть Ядвигу до сих пор не отпустил, однако ж кинжал к ее горлу прижимал уже не так плотно. — Ты действительно повзрослела, Доминичка.
— Ой, оставь лесть кому другому, — скривилась я, невольно суя руки в карманы, останавливаясь в двух шагах от них. — Один вопрос. Как ты собираешься увести меня отсюда?
— Не волнуйся, радость моя, — прекратив удерживать Ягу рукой, мужчина залез в карман своей серебристой куртки и продемонстрировал мне пару золотых перьев, поднятых, видимо, с земли. — И на этот случай у меня припрятан способ.
Вот гад хвостатый, а? Как прознал только!
Перышки-то волшебные у Жар-птицы не силой отобраны. Значит, должно сработать.
— Ядвигу отпусти, — кивнула я на перепуганную напрочь Ядвигу, до сих пор не понимая, как она всё это переживет. На нее сегодня свалилось немерено тяжких дум.
— Как скажешь, — покорно склонил голову Лис, протягивая мне руку с лежащим на раскрытой ладони пером. И стоило мне, не мешкая, положить поверх свою, как он тут же отпихнул ведьму подальше, убирая кинжал.
Лес озарила золотая вспышка!
А когда я, наконец, открыла глаза, вокруг меня не было уже вечернего неба, темной хвои и зеленой травы. Не было уютного терема, верной подруги и ее виноватой во всех грехах прабабки. Не было даже Дрейка и моего любимого имперского мага…
Зато наличествовала мрачная комната с жуткими каменными алтарями, вычерченными на пыльном полу рунами и огромным кристаллом у выхода на балкон.
Я очутилась в ритуальном зале имперской столицы.
Опять!
Глава 32. С ведьмы всё началось, но как закончится?
Пустое помещение, где кроме меня и имперского мага больше никого не было, вдруг огласил негромкий смешок. Да издевательский такой, что я сразу не поняла, что издал его не кто-то посторонний, а я сама!
— Тебя что-то рассмешило, Доминика? — подозрительно оглянувшись, вскинул брови Лис. — Неужели испугалась?
Хмыкнув, я спокойно прошла вперед, между каменными глыбами алтарей, переступая через желобки в полу, по которым раз в десять лет стекала кровь природных ведьм, устремляясь к кристаллу в тяжелой бронзовой треноге. И невозмутимо уселась на один из алтарей, свесив ноги, сразу и безошибочно признав тот, на котором когда-то лежала сама, умирая.
И усмехнулась вслух:
— Чай, пуганная уже. Что дальше, Лис? Приведешь остальных ведьм, Ансельма и, как в старые добрые, снова вскроешь мне вены?
— Я к тебе и пальцем не прикасался, — резко обернувшись, внезапно перестал улыбаться хвостатый.
Я невольно цокнула языком. Надо же! Чего так завелся-то? Неужто задела?
— Правда? — притворно изумилась я. И вроде как даже задумалась. — Наверное. Знаешь, детская память, она такая… хрупкая, да. Возможно, мне показалось. Как знать? Может, мне и тот разговор почудился: когда ты обманом уговорил меня сюда поехать. Бабушку мою вылечить слово давал.
Как темнеет лицом Воплощенный Зверь, да руки в кулаки сжимает, мне стало видеть почти радостно.
Но нет. Быстро с эмоциями справился, проклятый. Хвостом своим тряхнул, и ухмыльнулся сквозь длинные клыки:
— А я не лгал, Доминика. Вылечить полностью Амелиссу не сумел бы никто, даже боги. Но облегчить ее жизнь и поправить здоровье мы бы сумели.
— О да,
