потом он исчез.
***
На лице гиганта сместились тени. Добродушные черты исказились в гротескное выражение ярости, когда свет лампы прошел под ним. Грядет последний суд, - казалось, прорычала статуя, и Хуэй не мог этого отрицать.
Встревоженный, он отвел глаза, торопливо проходя мимо этого монументального изображения. Ростом в восемь человек, он был одним из пары, охранявших вход в огромный погребальный комплекс фараона, раскинувшийся на западном берегу. Большая его часть все еще строилась – дворец и аллеи, небольшие похоронные дома, статуи и обелиски, – но он по-прежнему затмевал все другие места последнего упокоения древних королей во всем этом Городе Мертвых.
Как только Хуэй ступил на мощеную подъездную дорогу, он замедлил шаг и огляделся. Некрополь преобразился. Казалось, что тысячи костров пылали в темноте по обе стороны улицы, простираясь почти до самого края пустыни, насколько он мог видеть. Вокруг них сгрудились фигуры - отчаянные массы беженцев, которые бежали из поселений вдоль Нила, когда разразилась буря мечей, вместе с ранеными солдатами, повязки которых потемнели от крови, и другими голодными воинами, сломленными жестокостью пережитой битвы. Вдалеке он мог разглядеть следы других беженцев, шатающихся в поисках убежища. Самодельные палатки хлопали на ветру, а в воздухе, под клубами древесного дыма, стоял удушливый запах человеческих отходов.
Собравшись с духом, Хуэй помчался по дороге сквозь стоны и крики о помощи, пока не добрался до входа во внутренний двор, окружавший недостроенный дворец Мемнона. Охранники пропустили его в более спокойный оазис, благоухающий благовониями. Члены королевского совета толпились вокруг, склонив головы в взволнованном разговоре, а некоторые из ближайших советников Тана спешили мимо с осунувшимися лицами.
Хуэй глубоко вдохнул, чтобы облегчить стеснение в груди. Часть его думала, что он никогда не доберется сюда живым, даже после того, как Кхиан предоставил ему безопасный проход. Они пробрались по чернильно-темному туннелю и выбрались за городские стены. Вдалеке взад и вперед мчались колесницы, их золото поблескивало в лунном свете, но фортуна улыбнулась им, и территория вокруг входа в туннель была пустынна. Пригибаясь, Хуэй повел двух женщин к причалу, и они забрались в лодку. Затем он налегал на весла до тех пор, пока ему не показалось, что его грудь вот-вот лопнет.
Он оставил Ипвет и Ахуру следовать за ним – на этом берегу Нила они будут в безопасности, – но они не догнали его, поэтому он вошел во двор. Он чувствовал разочарование, когда советник за советником отвергали его просьбы поговорить с Таном.
Хуэй увидел, как Таита ведет коня мимо горы камня, готового к обработке каменщиками.
Подбежав, он, задыхаясь, спросил: - Где Тан? Я должен предупредить его.
Евнух закатил глаза.
- У Тана нет времени на таких, как ты. Его военный совет постоянно заседает, и он почти не спит уже несколько дней.
- Его жизнь в опасности.
- Все наши жизни в опасности. Ты смотрел на ту сторону реки?- Таита указал туда, где пламя с ревом вырывалось из зданий в городе, которые гиксосы предали огню. - Варвары на этом не остановятся. Наши шпионы на восточном берегу сообщают нам, что они уже реквизируют каждое судно, которое попадется им под руку – ялик, баржу, плот... все, что смогут найти. Даже с нашим истощенным флотом мы можем помешать попытке переправы, но в их распоряжении вся река. У нас недостаточно шпионов, чтобы прикрыть каждый пункт пересечения границы.
Хуэй раздраженно сжал кулак. - Это заботы для другого раза. Тан может не дожить до рассвета.
Мудрец прищурил глаза, молча призывая Хуэя продолжать.
- Где-то среди этого великого города беженцев скрывается убийца, который не остановится ни перед чем, чтобы лишить Тана жизни. Но это не обычный головорез. Не грязный Сорокапут и не разбойник. Та, кто замышляет убийство, - колдунья, обладающая способностью изменять разум людей, способностью, данной ей самим Сетом.
Голос Хуэя надломился от эмоций, и черты лица Таиты смягчились. Евнух, казалось, наконец-то воспринял это всерьез.
- Кто эта колдунья?
- Моя мать, Исетнофрет.
Это откровение, казалось, заставило евнуха задуматься. Хуэй рассказал все, что мог, о своей матери и брате, убийстве своего отца и о том, почему он бежал из Лахуна, а также о магических силах, которыми, по его мнению, обладала Исетнофрет, хотя он не мог быть уверен ни в одной из них. Когда он закончил, Хуэй был удивлен, насколько хорошо он себя чувствовал, наконец-то сказав правду.
Таита погладил нос своего коня.
- Ты мужчина, который любит это прекрасное животное, и это многое говорит мне о том, кто ты на самом деле. - Он свистнул, и Тау подбежал к нему. Таита протянул ему веревку, обвязанную вокруг шеи коня. - Отведи его в нашу новую конюшню. И обязательно позаботься о нем!
Мальчик подмигнул Хуэю и повел лошадь прочь, напевая себе под нос.
Таита посмотрел мимо входа во Дворец Мемнона, на созвездие костров, мерцающих в бескрайней темноте, и на массу людей, собравшихся среди них. Хуэй знал, о чем думает евнух. Если бы его мать могла затуманить умы людей, чтобы они видели в ней другую, как бы они нашли ее в этом множестве?
- Все, что ей нужно сделать, это подобраться поближе к Тану, - начал Хуэй. - Мы никогда не увидим ее, пока не станет слишком поздно. Нож, смоченный ядом... Она может затеряться в толпе еще до того, как Тан узнает, что он мертв.
Таита постучал пальцем по подбородку.
- Тогда мы должны выманить ее оттуда.
***
Группа солдат ступила на мощеную улицу, идущую от дворцового комплекса к статуям-близнецам в конце реки. Хуэй стоял впереди, оглядывая толпу, растянувшуюся по обе стороны.
- Помните, - прошептал Таита, оглядываясь назад, - если кто-то приблизится, будьте готовы действовать.
Руки солдат опустились на рукояти мечей. Они знали, что где-то в толпе скрывается убийца, но не более того. Так и должно было быть.
- А ты? Ты готов? - спросил евнух человека, который должен был стать Таном, стоящим в центре его охраны.
- Готов, - буркнул он.
Его голос был ниже, чем у генерала, но он мог играть свою роль достаточно хорошо. Таита искал среди людей, пока не нашел воина, похожего на Акх-Гора – то же телосложение, та же грива волос.
