были ахи – совсем ещё хорошее, ещё поносится, из этого пальто можно сшить приличную юбку. Но Вика набила ненужным картонные ящики, которые мать зачем-то держала на балконе. И эти ящики, поставленные возле метро, через час опустели.
Лев Андронович говорил: «Чтобы двигаться вперёд, необходимо освободиться от старого и ненужного даже на материальном уровне». И, несмотря на учиненный матерью скандал, Вале показалось, что в доме стало легче дышать.
А во сне она увидела себя босиком на стеклянном полу, как в модном рыбном ресторане, куда Ада приглашала мириться. Только в ресторане под ногами плавали здоровущие рыбины, а во сне – её старая одежда.
Перешитая из материного пальто куртка, которую носила в восьмом классе, сарафаны из вынесенной с фабрики ткани, юбка-солнце-клёш, в которой уехала поступать в медтехникум, дважды надёванное свадебное платье, блузки, бюстгальтеры, белые халаты, рекламные платья для съёмок…
Утром разбудил звонок Кати:
– Проплатили передачку про терроризм, и на тебе, с утра нападение боевиков на Грозный! К 8 Марта тебе подарочек!
– На Грозный? Так там уже наши! – не поняла Валя спросонья.
– Поди пойми, кто кому наши. Съёмка завтра, это тебе не Лиля Брик с Эльзой Триоле, в которых ты как баран в апельсинах.
Вика была занята и не привела однокурсников «на заработки телом», как она называла платное сидение в студии. А Вале привезли деловой чёрно-красный костюм, который сверху полагалось замотать платком от Кардена с огромным маком. Пообещали загримировать в стиле «вамп с сигарной фабрики», Валя не поняла, что это значит, но из интереса не стала сопротивляться.
– Кампания твоего проплатила тему с большим вкусом, – прокомментировала Рудольф.
– Зачем проплачивать про терроризм? – удивилась Валя.
– Все мочат ЕБНА за Чечню, оттягиваются с посвистом. Спроси их, хотите Зюганова? Скажут, нет, но мы, как бы, честное телевидение, хоть промазаны баблом, как «Наполеон» кремом, – объяснила Ада. – Так что приходится платить за то, чтоб дебилы увидели, как выглядит терроризм.
– Не скажу ни слова, которого не думаю. – Валя вспомнила разговор со Свеном.
– Считаешь, что мне нравится терроризм? – усмехнулась Ада. – Иди, утопись в сценарии. Начнём пораньше, делаем хоккейный вариант.
– Как это?
– Подчищу, чтоб ты чего не ляпнула, потом сразу в эфир.
Валя поднялась в верхнюю столовку для сотрудников, взяла чашку чаю, стала зубрить текст. В сценарии действительно не было ни слова, под которым она бы не подписалась. Вокруг шумели, гомонили, но это не отвлекало, пока немолодая женщина за соседним столом не стала громко рассказывать двум собеседницам:
– Помню, как мы первое здание строили, которое в девяносто третьем штурмовали. Утром пашешь на субботнике, в ноздрях цемент. Вечером вымоешься и ведёшь программу «Время». А теперь бандиты выгнали коммунистов и всё это схапали…
И Валя с изумлением узнала в ней известную дикторшу своего детства.
Вторая, с незнакомым лицом, швырнула нож и вилку в свою тарелку и, с трудом сдерживаясь, ответила:
– Бандиты выгнали коммунистов? Да я в том здании в эфире сидела, когда его штурмовал коммунист Макашов! Он в пять вечера подвёз к Останкино головорезов на автобусах и грузовиках.
– Как это? – удивилась третья, молоденькая.
– А так! Сначала они ломились в это здание, думали, прямые эфиры идут отсюда. А мы сидели в эфире в том здании, нас охраняло всего несколько милиционеров. Но пока они ломились сюда, к нам подтянули двадцать спецназовцев. Они построили баррикаду из стульев, больше ничего не было. Тут Макашову сказали, что эфиры идут из здания возле башни, и он приказал протаранить грузовиком стеклянные двери и обстрелять нижний этаж из гранатомёта! – Голос у второй задрожал.
– Правда, что ли? – ахнула молоденькая.
– Спецназовцы, сделавшие баррикаду из стульев, дали на гранатомёт автоматный огонь. Макашовцы притихли, а нам какой-то парень велел ползти на карачках к выходу на проезд Дубовая Роща. На мне юбка узкая, пришлось задрать так, что трусы видно, но было не до трусов… Потому и жива!
– Кошмар какой! – всплеснула руками молодая. – Что ж вы не побежали по тоннелю в это здание?
– Нас бы как кур постреляли из гранатомёта. А так подонкам было нечего делать, стали грабить киоски на первом этаже. До сих пор снится, что убегаю на карачках… – закончила рассказ вторая.
– А потому что нечего было Ельцину лезть на трон! – назидательно ответила первая женщина.
– С больной головы на здоровую!! Не могу больше слушать этот бред!! – вскочила вторая и пошла к выходу.
– Сами страну развалили, а теперь они ещё и герои! – бросила бывшая дикторша ей вслед.
С тех пор как перевязывала раненых у Белого дома, Валя отчётливо помнила звук выстрелов. Она слышала, что макашовцы тогда нападали на телевиденье, но что стреляли из гранатомёта, её потрясло. Хотелось жёстко ответить этой забронзовевшей бывшей дикторше, но не хватило храбрости.
Только подумала, что за столиком встретились три мира, совершенно не слышащих друг друга, а ей сейчас вести передачу о терроризме для этих трёх миров. Но начать её с терроризма макашовцев, к сожалению, нельзя, это утопит чеченскую тему.
Грим на этот раз сделали странный – ярко-красные губы, огромные стрелки на веках, белокурую бабетту на голове. Валя с трудом узнала себя в зеркале.
– Губы-душегубы, – пошутила Катя.
– Кать, Макашов в какое здание рвался во время путча? – спросила Валя.
– Сперва в это здание, думал, прямые эфиры идут отсюда, потом расчухал и полез в здание напротив. Хотел прыгнуть в эфир с автоматом, у них же, как стоять перестаёт, так без автомата ни шагу. Думал в эфире наврать, что Кремль взят, ядерный чемоданчик у него под мышкой, а Ельцин в тюрьме, – скучающим тоном объяснила Катя.
– А дальше?
– Валь, ты совсем тупая? Дальше НАТО вводит миротворцев, наши по ним хе….ачат ракетами, и пошла гулять губерния. Короче, Третья мировая. Это как раз о роли личности в истории.
– Его хоть посадили?
– Полгодика посидел, вышел по амнистии, как с гуся вода, хотя накомандовал на пожизненное. Но у тебя сегодня тема другая, и прошу ехать по сценарию.
– Последний вопрос, туннель – это что?
– Ты совсем ненормальная? – удивилась Катя. – Туннель соединяет оба здания под улицей Королёва. Но тем, кто там вёл эфиры, до туннеля было не добежать, чудом уцелели. Ты вообще в курсе про два путча в стране?
– В курсе… – Вале было обидно объяснять и насколько она в курсе, и что ей никто за это время не рассказал ни про туннель, ни про здание напротив.
– Не дуйся, я твой Роден. Беру глыбу мрамора и отсекаю от неё все лишнее.
– Ты отсекаешь от глыбы лишнее, Ада растит из меня кристалл. Может, напомнить, что я человек,
