Мне очень хотелось задать ему пару вопросов и посмотреть в глаза. Но с другой
стороны, эти две женщины не имели никакого отношения ко мне, скорей всего, не знали об
его злодеяниях. Не хотелось впутывать их в наши дела. Если я ехал в соседний город, то для
них, дорога была дальняя и долгая. Об этом говорил внушительный пакет с
продовольственными припасами. Я знал, что судья курит, ещё тогда, когда вёл судебное
заседание. И сейчас, держал в руках дешёвую зажигалку и периодически чиркал им, высекая
искры. Скорей всего, пойдёт курить в тамбур, или захочет сходить в туалет и тогда смогу с
ним переговорить. Я терпеливо ждал. Нужно решать эти вопросы не спеша, без свидетелей.
Тем более подвернулась удачная обстановка. У Юрия Петровича изменилось поведение: он
перестал коситься на меня, отпустил взгляд, лицо покраснело. Шумная обстановка
поменялась на тихий шепот. Мне от этого стало весело. Скорей всего судья начал играть
какую-то роль. У него плохо получалось. Две женщины ни как не могли понять причину
такого быстрого изменения в поведении и периодически спрашивали: «Что случилось? Юра!
Что случилось?» Перед самым отправлением, Юрий Петрович, вдруг поцеловал одну в
щёчку, другую в губы и бегом покинул вагон. Разговора у нас так и не получилось. Понятно
было одно: он меня узнал, беспокойное поведение выдало с потрохами. В какой-то степени,
стало жалко его. Жить вот так и всю жизнь бояться людей. Ну что ж, каждый выбирает сам
себе дорогу. Пусть живёт дальше. Одна из женщин, тут же в недоумении, достала телефон и
позвонила: «Алло! Что случилось? И что? Юра, мы же обещали! Что работа? Ты же говорил!
Хорошо! Хорошо! Как только, сразу же приезжай! Будем все ждать!» Поезд тронулся с места.
Я тайком наблюдал за ними. Неожиданно лишённые мужского внимания, они сидели
рядышком, лицом друг другу с разведёнными руками и тихонечко шептались. Вскоре, оценив
меня женским взглядом, возможно, я у них вызвал симпатию, попытались пообщаться. Но
безразличие, с моей стороны, однозначные ответы, отбило у них всякое желание. Вскоре, я
забрался на вторую полку, уступив своё место одной из женщин, и практически всю дорогу
проспал. Перед выходом из купе, взяв вещи, улыбнулся, смотря на них: «Спасибо за
приятную компанию! До свидания!» Спокойно, закрыв за собой дверь, вышел на перрон,
оставив недоумённых женщин одних.
Сейчас сижу и думаю, интересно, сказал ли Присыпкин настоящую причину своего
бегства? Как среагировали эти женщины на меня и на него, после этого? Хотя вряд ли!
Думаю, что такие трусы, как судья, не способны на честный, принципиальный поступок.
Если судить его по тому, как он проводил судебное заседание в отношении меня, то такие
люди оперируют фактами не в объективном плане, а в личных, корыстных интересах. Такое
понятие, как совесть, честь, достоинство, напрочь отсутствует. Я очень сомневаюсь, что он,
ради истины, пойдёт на то, чтоб была подмочена собственная репутация, особенно в глазах
любимых женщин. Тем более, я, для него ничего не значу и никого собой не представляю.
Оказавшись на свободе, с удвоенной энергией включился в борьбу. Понимая
бесполезность обращений в прокуратуру Свердловского района, после общений к
Максимовым, циничным Ждановым, перепуганным Горячевым, решил обратиться в краевую
прокуратуру. После неоднократных обращений, писем и жалоб, в очередной раз, при
встрече, с заместителем прокурора края, он, чуть ли не открытым текстом послал меня на
три буквы:
– Что вы ходите! Ну, что вы ходите! Всё равно этот вопрос ни кто не решит! Это
пустая трата времени! Только сами себя накручиваете и нам спокойно работать не даёте!
– В моём уголовном деле, допущены процессуальные нарушения со стороны
прокуратуры и суда! Я вам писал, указывал на конкретные места! Ещё раз прошу: обратите
внимание, проверте и примите соответствующее решение! Это ваша работа!
– Вы, когда находились в местах лишения свободы, получали решение?
– Да получал!
– И что там написано?
– Нарушения не обнаружены!
– Так что вы ещё хотите?
– Скажите! Может прокуратура, суд, не нарушая законов, предъявить обвинение,
осудить невиновного человека и преследовать по закону?
– Нет! Это исключено!
– Тогда почему меня осудили?
– Значится, вы были виновны!
– Но я не совершал этого преступления! В чём же я могу быть виноватым? Тем, что
оказался для прокуратуры удобной мишенью, или для выполнения очередного плана, ради
вознаграждений и карьерного роста?
– Тогда кто совершал?
– Вот я вас и прошу разобраться!
– Судебное решение принято по вам?
– Да!
– Вы обращались в вышестоящие инстанции?
– Да!
– Что они вам написали?
– Нарушения не обнаружены! Решение суда оставить без изменения! В
удовлетворении жалобы отказать!
– Ну, вот видите!
– Так они же писали с вашей подачи! Я очень сомневаюсь, что кто-то с Москвы
приезжал сюда, чтоб разобраться в этом уголовном деле, или вы высылали документы, для
разборок, чтоб потом они могли принять своё оригинальное решение! У вас вообще, как эти
вопросы решаются?
– Всё! До свидания! Идите отсюда! Просто идите! Это вас уже не касается!
Прокурор открыл двери и пригласил меня на выход.
Так же обращался в Генеральную Прокуратуру Российской Федерации. В своих
жалобах указывал на нарушения в процессе расследования, при вынесении обвинительного
акта и допущенные нарушения законов при проведении судебного заседания. В ответ
получал отписки, в которых указывалось: «Ваша повторная жалоба рассмотрена… Выводы
суда основаны на совокупности собранных по делу доказательств… Показания согласуются
с другими материалами дела… Доводы о нарушении уголовно-процессуальных норм
безосновательны… Оснований для постановки вопроса о принесении надзорного
представления не имеется!»
Вот и получается, с их слов, что это преступление совершил я. А прокуратура и суд
сработали на основании законов. Но если так пойдёт дальше, то, никто не застрахован от
того, что завтра, или даже сегодня, «на основании законов», на скамье подсудимых можете
оказаться вы. И совершенно некого не будет волновать тот вопрос: совершали ли вы
преступление или нет. Такой вопрос, как обычно, в их расследование не входит. А входит
умение доказать, что вы виноваты. Другого решения у них, просто, не бывает.
Если прокурорский работник, при ведении следствия, или того хуже, в процессе
судебного заседания, выявит, что подозреваемый, обвиняемый, подсудимый не виновен, и
огласит об этом на заседании, признав свою ошибку, то на таком работнике ставят крест и
дальнейшая карьера такого работника стоит под очень большим вопросом. Таковы подходы и
таковы решения внутри этой структуры кадровых перестановок. Понятно, что любой
работник этого боится. Боится того, что его могут дисквалифицировать, как
непрофессионала именно по этой категории. Порочная практика крепко укрепилась в этом
