сказал тебе, что я здесь, что я жду.
— Я знаю это, но не знаю, как долго тебе придется ждать, Эйдан.
Он хмурится, выглядя расстроенным.
— Это то, о чем я беспокоился, Айви, о том, что все происходит слишком быстро…
— Я не жалею о том, что мы сделали, — быстро говорю я, прерывая его. — Я люблю нас, Эйдан. Правда. Я люблю нас так сильно. Проблема не в этом.
— А в чем проблема?
Я подыскиваю нужные слова.
— Мне больно. И я не знаю, как это остановить.
— Мы можем направить тебя на терапию…
— Я не хочу ни с кем говорить о том, что я чувствую.
— Как же тогда кто-нибудь сможет помочь тебе? Ты плохо справляешься сама.
— Я не знаю, — возражаю я. — Я никогда не была одна, Эйдан. Мне никогда не приходилось справляться со своими чувствами. Все это время меня окружали отвлекающие факторы…
— Я отвлекаю? — возражает он.
Я хмурюсь. И все неправильно говорю.
— Не бери в голову, Эйдан.
— Почему?
— Потому что.
— Дай угадаю, об этом ты тоже не хочешь говорить. — Когда я не отвечаю, он подходит ближе, опуская голову на один уровень со мной. — Айви, это будет чертовски больно, но в какой-то момент ты должна рассказать о своих чувствах. Тебе необязательно разговаривать со мной, но ты не можешь продолжать прятать это в…
— Ты говорил мне, что знаешь, на что это похоже, — прерываю его, расстроенная. — Если бы это было так, ты бы знал, что я не могу просто волшебным образом прийти в себя настолько, чтобы говорить о своем дерьмовом браке или потере дочери…
— Это не то, что я сказал…
— Я просто не готова, Эйдан.
Он прищуривается.
— Не готова говорить или не готова к нам?
У меня подскакивает кровяное давление.
— Я больше ничего не знаю!
С таким же успехом я могла бы дать ему пощечину, судя по тому, каким потрясенным он выглядит. Эйдан смотрит на меня широко раскрытыми глазами, безмолвный и обиженный. Затем проводит рукой по волосам и глубоко выдыхает. Я не знаю, что ему сказать. Я выпалила это, хотя даже не собиралась. И не осмеливалась признаться в этом самой себе, вот как много я скрывала от самой себя. Теперь все открыто, и грозовая туча над нами потрескивает.
— Хорошо, — наконец, шепчет он, кивая сам себе. Мужчина не смотрит мне в глаза. — Хорошо, Айви.
— Эйдан…
Он смотрит вниз, на тротуар, и ждет.
Я облизываю губы.
— Я не хочу разрушать нас. Я хочу, чтобы это сработало. Хочу.
— Но?
— Но мне нужно…
— Время, — заканчивает он за меня, теперь глядя мне в глаза. Боже, ему больно. — Тебе нужно время. Время, которое я изначально предлагал тебе с самого начала. Время, потому что хотел, чтобы ты подумала, прежде чем увязнуть в этом, Айви, это то, чего я не хотел, чтобы случилось. Но я открылся тебе, детка, и отдал тебе все, что было во мне.
Я киваю, чувствуя себя ужасно.
— Мне жаль, Эйдан. Я не пытаюсь оставить тебя…
— Нет, но это своего рода обида, которая прямо сейчас глубоко ранит, — перебивает он, выглядя измученным. — Я впустил тебя, и это было не для того, чтобы ты могла развернуться и уйти, оставив меня томиться в темноте. Если бы я знал, я бы сдержался, Айви. Я бы защитил себя.
Я не отвечаю, потому что он прав.
Это полностью моя вина.
— Ты хочешь оставить меня? — печально спрашиваю я. — Потому что я пойму, если ты сделаешь это.
Затем он смотрит на меня так, словно это немыслимо.
— Я не говорил этого.
— Думаю, ты заслуживаешь большего, чем я…
— Достаточно.
— Тогда какова альтернатива?
— Я подожду, — незамедлительно отвечает он. — Я, блядь, подожду, ладно? Вот альтернатива, Айви.
Эта альтернатива — дерьмо.
— Значит, ты ждешь, — с сомнением повторяю я, — ты ждешь, страдая от боли, пока я, что? Живу с тобой и делю твою постель…
— Я не знаю ответ, ясно? — Он выглядит раздраженным. — Я просто знаю, что ты нужна мне в моей жизни.
— Даже если я эмоционально недоступна для тебя?
Он не отвечает, но боль снова вернулась в полную силу.
Чем дольше мы стоим здесь, тем холоднее становится. Я скрещиваю руки на груди, дрожа, но Эйдан в полном порядке. Он слишком погружен в свои мысли, чтобы чувствовать, как с каждым часом температура падает.
Наконец, он говорит:
— Я не знал, что ждал тебя всю свою жизнь, Айви, но оглядываясь назад, вижу это. Я вижу себя на протяжении многих лет разрушительным, мерзким, грязным пьяницей, который отталкивал всех людей. Я сделал себе тату, нанес эту хрень на кожу, чтобы проснуться от чернил и попытаться понять себя с самого начала. Я думаю… Думаю, что в то время, как я отталкивал каждого из этих людей, я втайне ждал того, кто даст отпор.
Он печально вздыхает, пристально глядя на меня.
— Я ждал, когда ты придешь, и теперь, когда я могу назвать тебя своей, я должен смотреть, как ты уходишь? Ты это хочешь мне сказать?
Я подхожу ближе, и он внимательно наблюдает за происходящим, теперь выглядя настороженным.
— Я бы не ушла навсегда.
Похоже, он мне не верит.
Я снова вздрагиваю, когда порыв холодного ветра проносится сквозь нас. Он хмурится, замечая мой дискомфорт.
— Пойдем домой, Айви.
***
Дорога домой проходит напряженно и тихо. Когда мы добираемся до квартиры, Эйдан исчезает в своем кабинете, а я принимаю душ. Потом лежу в постели, но не могу уснуть. Интересно, что он делает, о чем думает, что чувствует. Мне чертовски стыдно за то, что я сказала.
Это не работает.
Мне не следовало говорить ему, чтобы он отпустил меня. Теперь я несу ответственность за его боль.
Я все испортила, но мое тело сопротивляется по какой-то причине, и я должна прислушаться.
Эйдан заходит в комнату далеко за полночь и быстро принимает душ. Потом ложится в постель рядом со мной. Мои глаза открыты. Я подозреваю, что и у него тоже.
Я подозреваю, что мы оба тонем в тишине.
***
Эйдан
С этим ничего нельзя поделать.
