— Не знаю, Кирилл. Я не могу переварить пока всё это.
— Да. Люблю.
Он снова притянул меня к себе.
— И я тебя люблю, малявка. Как же я тебя люблю… А значит, мы всё с тобой простим друг другу и преодолеем. Я дам тебе время. До завтра.
— Узнаешь.
70
Кирилл.
Время для разговоров закончилось.
Подхватил её под ягодицы и усадил на колени лицом к себе. Обхватил скулы, которые мне снились столько ночей и поцеловал любимые губы. Накатила дикая страсть. Того, что было вчера мне крайне мало, лишь раздразнился. Но нежности сегодня хотелось больше. Хотелось искупить вчерашнюю боль, что нанёс ей. Понимал всё прекрасно, и всё равно был груб. Как только Лиза меня прощает за всё это?
Целовал её, кажется, целую вечность, попутно снимая с неё блузку, оторвав на ней пуговицы, как однажды в машине на горе влюблённых. Потом скинул и бельё, оголив грудь, которую тут же начал целовать и ласкать, намеренно растягивая удовольствие, намеренно нежно.
И это тело принадлежало другому? Нет, я не должен об этом думать! Не должен ревновать к прошлому. Я сам её на это толкнул. Это моя вина. И я должен простить. Надо же было ей как-то дальше жить. Сам ведь тоже не жил монахом. Я пришел вовремя и не дал ей совершить ошибку. Теперь она только моя, и навсегда останется только так. Но всё равно от рвущих душу эмоций и ревности начал её даже кусать и опять грубо хватать, на что девушка всхлипывала, не понимая, что на меня вдруг нашло.
Вместо возмущения, Лиза ответила мне так же страстно, так же отдавала мне всю себя, как в самые лучшие периоды наших отношений ещё в школе. Прижималась ко мне доверчиво, хватала мой язык своим сама, расстёгивая мои джинсы.
И меня понесло. Всё как в тумане кайфа. Не помню, как стянул с неё джинсы, потом с себя, и вот она уже сидит на моих коленях, а я беру её, насаживая на себя как можно глубже. Нет ничего: нет боли, нет этих лет, нет мук ревности, только это бешеное удовольствие и эйфория. Мне совершенно неважно, какая поза, как долго — лишь бы с ней. Лишь бы пить эти эмоции, её запах кожи, волос, которые всегда сводили меня с ума.
***
Лиза.
Стоило ему меня поцеловать, как меня вновь накрыло полное сумасшествие, как и вчера. Мне плевать, что будет потом, мне плевать, что до конца я так и не отпустила ситуацию и не простила, я просто хотела быть с ним здесь и сейчас.
Прижималась к нему, закрыв глаза и дрожа от предвкушения. Мне, особенно, сравнить было не с кем, но я точно знаю, что таких эмоций, какие я испытываю во время секса с Кириллом, я больше ни от кого не получу. Потому что этот секс — секс с любимым, ставшим единственным таким желанным в моей жизни. Неважно, сколько прошло лет. Лучшего я ничего никогда не испытывала.
Стягивала нетерпеливо свою одежду, его джинсы, я хотела скорее ощутить его снова в себе, опять почувствовать это полузабытое ощущение, что мы — единое.
И он дал мне то, что я хотела, усадив на себя сверху и двигаясь во мне. В снах мне было хорошо, но на живую намного лучше, я уже и не мечтала, что когда-нибудь этот теперь уже мужчина снова станет моим…
Сознание заволокло сладким дурманом. Только эти толчки. Только его дыхание и стоны мне в шею. Только его пальцы, сжимающие до боли мои волосы у корней. Только эти губы на моей коже. Мне больше ничего не надо. Я больше ничего не прошу для себя, Господи. Только не забирай. Не забирай его больше…
Кирилл дошёл до точки и выдернул меня из забытья. Опрокинул на кровать и навалился сверху, продолжая движения. Он увидел мои слёзы и остановился, тяжело дыша:
— Лиз, чё плачешь? Больно, что ли?
— От счастья и кайфа.
— Серьёзно?
— Да. Заткнись и продолжай! — настойчиво прижала его ягодицы ближе к себе, заставляя войти в меня глубже.
— Ну всё, Гуффи. Ты напросилась!
Его движения и ласки резко изменились и стали ещё более грубыми, удовольствие плескалось на грани с болью, не заплывая за буйки лишь чуть. Вместо стонов из меня рвались почти крики, которые выбивались из груди сами собой, выражая то, что творилось внутри меня. Вцепилась в него изо всех сил, пока он продолжал глубокие толчки, лишая меня способности думать и оставляя лишь чувства и эмоции…
***
Кирилл отказался идти после душа к себе и настырно уложил меня рядом, накрыв пледом и уткнулся в шею носом. Совсем как раньше. Если за то, чтобы это счастье на закачивалось больше, нужно отдать почку, ногу или руку — возьмите.
Я всё отдам за него. Абсолютно всё. Только оставьте мне уже мой рай по имени Кирилл.
71
Лиза.
Утром Кирилл проснулся раньше меня. Я зашевелилась, когда он вышел из душа и стал собирать свою разбросанную по полу одежду. Лениво потянулась. Неохота вылезать из кровати.
Удивительное ощущение. Сегодня день моей свадьбы, а я её прогуляла и схожу с ума от совершенно другого мужчины. Никогда не подумала, что со мной такое произойдёт. Мне было до сих пор стыдно и больно за Илью. Я понимала, что он испытывал. Ну, правда, понимала. Но ничего не сделать с тем, что я люблю и любила Кирилла. Я пыталась жить иначе, когда он бросил меня, и была уверена, что не нужна ему. Разве можно меня за это винить?
Пока Кир был в душе, я всё испытывала неприятные чувства от угрызений совести. Да и сейчас, когда он оделся, и направился к двери, я всё ещё грузилась конкретно.
— Лиз, — позвал меня парень, выдергивая из мыслей. Да какой на фиг он парень. Мужчина… И я уже не девочка. — У тебя пятнадцать минут привести себя в порядок. Пьём кофе и выезжаем.
— Куда?
— Туда. Узнаешь. Всё ей расскажи. Сюрприз.
Его взгляд упал на стол, на котором лежала пачка таблеток. Он подошёл к нему и взял в руки цветастый пластик.
— Контрацептив? — спросил он меня.
— Да, — зевнула я и вылезла из-под одела. Одной ногой.
Мужчина в два шага своих длинных ног дошёл до окна, распахнул створку и вышвырнул пластинку на улицу. Окно захлопнулось.
— Эй! Зачем? — вскочила я с кровати.
— Это ты больше не пьёшь.
— Но…
— И не спорь. Жду внизу. Если не спустишься через пятнадцать минут, я поднимусь сам и вынесу тебя, в чём будешь. Будешь в трусах и тапках — значит, так поедешь народ смешить.
Дверь за ним закрылась. Вот блин, строит меня опять! И как тут отказаться с ним ехать? Утащит ведь в тапках и трусах, не обломается…
Быстро приняла душ и пошла собираться.
***
Кирилл.
