не особо умелый потянул за ниточки. Катарина поняла, что ее запястье выскальзывает из пальцев Арым. Женщину словно оттаскивали от колодца. И в какой-то момент она выпустила руку Катарины…
Время замерло. На один вздох. На крошечный промежуток, за который Катарина успела разглядеть мох-могильник и зеленовато-голубую плесень на стенах колодца. Где ее божественная сила, когда она так нужна? Где мощь, которую ей обещали? Где способность разрушать города?!
Где Сунлинь? Почему он ушел? Почему бросил ее одну? Черные монахи оказались для него важнее, чем она. Крестьяне забытой крепости оказались для него важнее. Трон и дворец оказались для него важнее. Всегда найдется что-то или кто-то, что будет важнее нее. Всегда он будет выбирать возвышенные цели. Никогда его не будет рядом, когда она будет нуждаться в нем. Он будет сражаться с монстрами, а она… даже не успела прочитать его письма.
Ледяная, пахнущая смертью и тиной вода затянула Катарину в свои объятия. Она сомкнулась над головой непроходимой черной стеной. Дыхание перехватило. Она попыталась сделать вдох, но лишь впустила в горло и легкие холодную горькую воду. Нутро обожгло болью. Бешено перебирая ногами и руками, Катарина пыталась выплыть наружу, но сознание ускользало от нее. Оставалась только черная вода и огонь в легких.
Грудь разрывало на части. Органы лопались.
И только одна мысль настойчиво билась в голове. Изгнать ее были не способны ни боль, ни холод, ни страх.
Сунлинь… Как жаль, что она больше его не увидит!.. Никогда. Будет ли он скучать по ней? Будет ли вспоминать? Хоть изредка. Она ведь так его лю…
Внутри все взорвалось, окрасив мир алой пеленой боли. Мир перестал существовать, оставив вместо себя темноту и пожар агонии.
Эпилог
Дайске и убийцы
Этому мерзавцу, занятому самолюбованием, нужно было всего лишь допросить генерала, а не доводить его до смерти! Бесит еще больше, чем остряк-лекарь.
Злой и уставший Дайске спешил к лазарету. Если его высочество вернулся, то наверняка там. Поспешил увидеться со своим ненаглядным любовником.
На самом деле Дайске был не настолько против этих отношений, как всем рассказывал. Если уж бледный развратник способен сделать его высочество счастливым, то он готов стать преданным слугой смазливого негодяя.
Принц так редко улыбался. На памяти Дайске – никогда. Кривая ухмылка, которая иногда трогала его губы, не в счет. Это даже эмоциями нельзя было назвать.
«Я должен думать о королевстве…»
«Необходимо отобрать у отца трон…»
«Если я не смогу, Ванжан погибнет…»
«Должен», «обязан», «мой долг» – самые частые его слова.
За то время, что они путешествовали по Ванжану, принц говорил лишь о Манускрипте и своей обязанности перед королевством. Он был одержим мыслью захватить трон и навести в стране порядок.
Теперь же… Когда встретил лекаря, он стал немного больше походить на человека.
Но в этом была и проблема… За время их знакомства Дайске успел немного понять и узнать принца. У него была одна странная особенность: он ко всему оставался холоден. Им владело полное и абсолютное равнодушие. То, что вызывало у самого Дайске, да и у других людей, миллионы эмоций, не трогало принца даже самую малость.
Но если каким-то чудом некая вещь могла заинтересовать его… господин Ван становился одержим ею.
Так было с Манускриптом. Похоже, так же случилось и с Рэйденом. Он стал предметом одержимости. Но и он же сделал принца… живым. Вот только добром такие отношения не закончатся. Там, где замешана власть, страсти и любви нет места.
Дайске тяжело вздохнул и посмотрел на серое небо. Его высочеству давно уже пора было вернуться. Кем бы ни оказалась эта Лу, Дайске не верил, что принц не сможет с ней справиться. Нужно еще немного подождать, и он обязательно вернется… Хотя дурное предчувствие тихонько скребло и нашептывало о том, что пора бить тревогу. Ладно, сейчас он найдет этого надоедливого Баи, и вдвоем они отправятся в Мертвый Лес. Но сначала хоть немного поспать…
Всю ночь Дайске перетаскивал и складывал изувеченные мертвые тела и сжигал их. Он весь пропитался вонью горящей плоти, а от вида оторванных конечностей и выпадающих наружу внутренностей чуть сам не лишился своих кишок. Он сбился со счета – сколько раз его вывернуло наизнанку.
Зато не осталось никаких следов ночного происшествия. Паники не будет, и им удастся сохранить хотя бы видимость привычной жизни. Хотя кому это уже надо?
Крепость осталась без генерала. Монахи, как оказалось, все это время могли спокойно пробраться внутрь…
Дайске вдруг споткнулся и остановился. А собственно говоря, как они это делали? Нужно срочно найти Баи! Пока Дайске вычищал следы кровавого месива, тот пытал генерала и его подручных. Когда Дайске пришел в Павильон Семи Колодцев, нашел только замученного до смерти генерала Фао и несколько трупов солдат. На всех были следы алхимических пыток. Этот красавчик был тем еще садистом.
Но Дайске почему-то был уверен, что ему удалось узнать все необходимое.
Сначала он найдет Баи, а потом уже отдохнет… И как только его высочество способен сутками обходиться без сна?
– Помогите мне! Я не удержу его!
Крик раздался совсем рядом.
Дайске замер и остановился. Знакомый голос…
На всякий случай он выставил перед собой руки, чтобы иметь возможность быстро сотворить заклинание, но так ничего и не сделал. Из-за зарослей сырых черных веток вывалилась женщина в изношенной крестьянской одежде.
Дайске взяла оторопь. Арым?.. Это была Арым! Живая!
Радость и удивление тут же сменились непониманием. Айми в нарядном цветном плаще вцепилась женщине в волосы и тащила ее в сторону от колодца.
Кожа Арым была покрыта жуткими трещинами, сквозь которые пробивалось зеленое сияние алхимического огня.
Она сопротивлялась Айми и пыталась вернуться к колодцу.
Айми же, как безумная, волокла ее за собой, громко кряхтя. Решила поймать умертвие, выжившее после алхимического огня?
Неожиданно Арым указала куда-то пальцем и закричала:
– Предатель!
Дайске посмотрел в ту сторону, куда она указывала.
На фоне снега он не сразу рассмотрел белые одежды. Баи. С непроницаемым лицом он стоял у фонтана.
Арым зарыдала.
– Я подвела госпожу… Не смогла спасти господина Рэйдена…
Дайске парализовало. О чем она?
– Она! Она убила его! – Арым извернулась и указала на Айми. Трещины на ее лице стали еще шире. Кожа будто расходилась в стороны, выпуская наружу зеленое пламя.
Оно вспыхнуло вокруг ладоней Арым. Она метнула огонь на Айми, и та заверещала. Зеленое пламя охватило руки, волосы и лицо. Она пыталась закрыться ладонями – защитить лицо, металась в разные стороны,
