взволнованно заскулили. Боль нарастала, вытесняя все мысли. Он опустился на одно колено и почувствовал вкус крови. Боль ширилась, проникая корнями глубоко во внутренности, словно готовясь раздавить их в кашу. Он харкнул кислотой, и вкус крови стай едким и металлическим. Позади глаз нарастало давление, и он крепко зажмурился. Ударил кулаком по земле, борясь с агонией, даже когда она удвоила свою силу.
А потом все внезапно кончилось.
Тяжело дыша, Саккара поднялся. Сморгнул кровь с глаз и посмотрел на руки. И начал смеяться. Все получилось. Он не был в этом уверен, хотя и утверждал обратное. Саккара воздел кулаки к небу.
— Свободен, — прошептал он. А потом взревел: — Свободен! — Он ударил себя кулаком в грудь и заорал, обращаясь к безразличному небу: — Он мертв, а я свободен! Свободен! Свободен!
«Саккара».
Голос пронзил его, словно атам. Демоны тоже услышали его и завыли. Саккара жестом заставил их замолчать.
— Я слышу, госпожа. Он мертв. Я это почувствовал.
«Да. Приди».
— Зачем? Moе задание выполнено.
«Еще нет. Приди».
Саккара поднял глаза и увидел, что заходящее солнце окрасило небо в цвет спекшейся крови — цвет его доспехов.
— Это что, знак? — пробормотал он.
Саккара не задавал вопросов. Вопросы — для тех, кто сомневается. Саккара не ведал ни сомнений, ни страха. Вера безошибочно вела его по дорогам, уготованным богами, и за это он всегда был им благодарен, Особенно теперь, когда наконец освободился от своего бремени. Фабий Байл мертв, а Саккара Ур-Дамаск Треш жив.
«Смерть — это всего лишь переход».
Она метала в него слова, точно стрелы, а он отбивался от их смысла.
— Я почувствовал, как устройство, которое он вставил в меня, сработало, — прорычал Саккара. — Это значит, что его разум перестал функционировать. То, что осталось, уже не он.
«И все же… разве ты не хочешь убедиться?»
— А какая мне теперь разница?
«Разве ты не хочешь узнать, кто ты есть?»
Он помолчал.
— Что ты имеешь в виду?
«Ты тот, кто держит нож… или тот, кто лежит на камне?»
После недолгого колебания Саккара вздохнул и повернулся.
— Я иду, госпожа.
Приняв решение, он не стал медлить. Он побежал так быстро, как никогда не бегал, таща за собой пленников. Его демоны умчались вперед, взлаивая и визжа. Они разгоняли всех, кто пытался преградить ему путь, будь то нерожденные или смертные.
Только когда он наконец с грохотом пронесся по ржавому мосту туда, где прежде был атриум Арриана, он вдруг остановился. В воздухе висел знакомый мускусный залах — нерожденные. Много. Он опустился на землю и взмахом руки заставил своих демонов умолкнуть. Они сгрудились вокруг него, как обеспокоенные псы. Твари там, внизу, превосходили их так же, как они превосходили съежившиеся полудуши чужаков.
Демонетки танцевали среди пылающих цветов, со смехом увешивая друг друга гирляндами из кишок друкари. Змееподобные бестии обвивали колонны, их глаза из драгоценных камней сверкали отблесками пламени. Твари заполонили весь атриум, но в дальний конец не совались.
Там Мелюзина склонилась над телом Фабия Байла. Со своего места Саккаре казалось, будто демоны пришли, чтобы отдать дань уважения павшему апотекарию. А может, и полюбоваться на его последние мгновения.
Саккара замер. Он ощутил дрожь имматериума и понял, что приближается кто-то покрупнее демонеток. Остальные нерожденные умолкли и отпрянули назад, когда кто-то массивный, пригнувшись, вошел в атриум. В двух из четырех клешней он сжимал изломанные тела нескольких друкари.
— Привет, Фабий! — пророкотал вошедший.
Саккара тихо зашипел, узнавая. Канатара, Чьи Копыта Сокрушают Горы. Один из придворных князей, в большом почете у Н’Кари и Шалакси, хотя и не столь любимый, как эти двое. И со своей обидой на Фабия со дня их первой встречи над Грандиозной. Неужели боги послали его, чтобы получить то, что им причитается? Или он здесь только ради того, чтобы утолить свои мелкие прихоти?
— Я же говорил, что приду, — промурлыкал демон, поднимаясь во весь рост. Шелестя тонким одеянием, он приблизился. — Я же говорил тебе, что пройду сквозь огонь, чтобы увидеть этот момент. — Он выронил изломанные останки тел. — Твоих врагов здесь больше нет, Фабий. Как и твоих детей. Как боги и обещали. — Он метнул быстрый взгляд на Мелюзину. — Всех, кроме одной, во всяком случае. Но я подозреваю, что она пробудет здесь недолго.
— Дольше, чем ты, Канатара! — огрызнулась Мелюзина. При этих словах собравшиеся нерожденные зашипели и защелкали клешнями, словно осуждая ее.
— Ты забываешься, маленькая наложница, — ответил Канатара. — Я здесь по просьбе Темного Князя. И я пришел забрать то, что ему причитается. — Он указал позолоченным когтем на Фабия. — Я вижу, как он прячется внутри этой разлагающейся скорлупы, — бледный огонек света его души. Я жаждал завладеть им с тех пор, как впервые уловил его тухлый запах. И ты меня не остановишь.
Он сделал шаг вперед. Звук был похож на звон колокола, предвещающего гибель. Мелюзина встала между отцом и Канатарой.
— Нет. Я не остановлю. — Она подняла глаза и встретилась взглядом с Саккарой. Он тихо рассмеялся, ухватился за перила мостика и перебросил через них ноги. Рухнул на пол, оставив трещины. Нерожденные взвизгнули от такого вторжения, а Канатара обернулся, прищурив глаза.
— Тебя здесь не должно быть, дьяволист, — сказал демон.
— Я иду туда, куда велят боги, — возразил Саккара. Он посмотрел мимо демона. — И прямо сейчас они требуют, чтобы я был здесь. Чтобы увидеть и запечатлеть этот миг.
Канатара засмеялся и развернулся:
— Ты слышишь, Фабий? Все-таки будет свидетель твоего конца! Этот мелкий жрец, которого ты так давно держал в рабах, отправится по вселенной петь песнь о твоих последних мгновениях, как ему и было предназначено. И все узнают, что тщетно отвергать волю богов.
Саккара улыбнулся:
— Это будет для меня большой честью. Но сначала…
Он выхватил клинок и полоснул им сзади по икре демона. Канатара взвыл от неожиданности и пал на колено. Взмахнул клешней, но Саккара увернулся, а затем рявкнул повелительно — и его демоны бросились на Хранителя Секретов.
Канатара выл и ругался, пока низшие твари бешено рвали его на куски. В запасе у Саккары было всего несколько мгновений. Скоро демон справится с замешательством. Дьяволист собрал пальцами ихор с клинка, присел и начертил на полу знак. Канатара, должно быть, почуял, что он задумал, потому что отшвырнул нападающих и бросился вперед. Но опоздал.
Саккара вонзил клинок в пол и произнес нужные слова. Демон встал на дыбы и издал вопль ярости и отчаяния. Он лопотал и бормотал что- то на языке, непостижимом для ушей смертного, а его тело
