пугающей насмешкой интересуется Тэан. Его голос пробирает до дрожи, у меня внутри вмиг холодеет. А Тэан продолжает улыбаться. Раскидывает руки, будто открываясь и отказываясь от защиты: – Ну же, не тяни! Убей, если так хочешь!
– Убить?.. – шепчу я вдруг пропавшим голосом.
– Да, убить, – подтверждает Тэан, наступая на меня. Его глаза горят странным огнем, улыбка похожа на оскал. Я никогда не видела Тэана в настоящей ярости, да и сейчас… не уверена, что это именно ярость. – Убить, Алиса, убить. Ты ведь этого хотела? Спасти мир, избавить его от такого чудовища, как я. Ты так думаешь, верно?
Я отступаю, пока не упираюсь в упругую стену Тьмы, подталкивающую меня обратно к Тэану. Схватив за плечи, он заставляет меня смотреть ему прямо в глаза, обжигающие бурей непонятных эмоций.
– А готова ли ты лишить себя единственной возможности быть рядом со мной?
Этот вопрос помогает опомниться и справиться с растерянностью.
– Не единственной, Тэан. Я же сказала, что Высшие разорвут брачные узы, но ты не стал меня слушать, не пожелал немного подождать! – Я отталкиваю его руки от себя и отвечаю решительным взглядом. – Я не считаю тебя чудовищем, но теперь знаю, почему тебе нельзя иметь физическое воплощение. Ты просто не понимаешь здешних законов, того, на чем зиждется Вселенная. Что будет, если всех убить просто потому, что они случайно оказались на твоем пути к цели? Никого ведь не останется!
– Это ты не понимаешь. Останутся тени, возникнет другой мир, на постижение сущности которого у тебя будет вечность.
– Но я этого не хочу!
– Зато ты хочешь быть со мной.
– Не такой ценой, Тэан! Почему ты не можешь просто остановиться? Почему?! – Я чувствую, что ступаю на хрупкую грань с истерикой. Еще один шаг – и она накроет меня с головой, однако остановиться уже не получается.
– Потому что я готов на все, чтобы быть с тобой. Плевать мне на Высших, плевать на миры. Для меня важна только ты, и я добьюсь того, чтобы ты вновь стала моей. Только моей. Я сделаю это сам, не полагаясь на сомнительные обещания насквозь лживых существ.
– Значит, я помешаю тебе.
– Мы с этого начали, Алиса, – недобро усмехается он. – Чего ты ждешь, если собираешься убить меня? Давай, действуй! Я не буду сопротивляться.
Опуская руки, он отходит на несколько шагов и встает прямо передо мной.
Не чувствуя, как по щекам давно уже бегут слезы, я создаю на ладони шар из Первозданного Света. Да, у меня получилось. Виной ли тому эмоциональное потрясение или ясное понимание необходимости данного поступка, а может, дело в том, что кто-то изначально задумал подобный исход и все это время вел нас в нужном направлении?
Странно, Тэан никогда не был таким… неуравновешенным? Как будто кто-то выбил почву у него из-под ног, как будто Тэан вдруг осознал, что все его действия оказались бессмысленными. Теперь он стоит в непривычной растерянности, лишенный своей цели.
Я понимаю. В его плане гораздо меньше эгоистичности, чем может показаться на первый взгляд. Конечно, прежде всего, Тэан не хочет от меня отказываться, потакая собственным желаниям. Однако дело не только в этом. Он хочет сделать меня счастливой. Пусть против воли и неприемлемыми для меня средствами, но он действительно пытается сделать меня счастливой.
Вот только какой смысл в новом мире Тьмы, если я готова убить Тэана, чтобы не оказаться там? В некотором роде он все-таки дает мне право выбора. Тэан позволит убить себя, но в любом другом случае не остановится. Потому что проигрыш, моя неспособность совершить задуманное будет означать, что Тэан все-таки важней. Важней, чем судьба целой Вселенной. Несправедливо! Неправильно думать, будто такой выбор существует!
Тэану нужна я вся, полностью, без остатка. Кто сказал, что Душа Тьмы не может чувствовать? Научилась! Сильней и ярче, чем любой человек. Его всепоглощающие чувства требуют такого же ответа от меня. Такая любовь не может быть принесена в жертву. А если я готова закрыть глаза на свои чувства, чтобы остановить разрушения, то… моя любовь недостойна Тэана. Значит, она недостаточно сильна, значит, ее будет мало для него, значит, часть моей души не будет ему принадлежать. Так думает Тэан, готовый навсегда уйти в свой родной мир ни с чем, если я не оправдаю его ожиданий. Для Тэана мой выбор спасти мир будет означать отказ от него, мою готовность пожертвовать им. Вот только… прав ли он?
В этот момент я понимаю Тэана так, словно его мысли и эмоции – и мои тоже. Да, понимаю. Но могу ли принять?
Как же все-таки несправедливо. Почему я должна жертвовать Вселенной во имя собственного счастья? Я не имею права приговорить ее к гибели! Как можно сказать: «Пусть все умирают», – если есть шанс их спасти? Есть другой выход. Возможно, не слишком надежный, ведь доверия Высшие не вызывают, но он все-таки есть. Только Тэан отказывается, не желает выпустить нашу судьбу из своих рук – слишком сильна привычка решать самому. Я не имею права обрекать кого-то на гибель, а тем более целые миры! Я должна остановить Тэана. Он даже не будет сопротивляться.
В руке горит Первозданный Свет, готовый в любой момент сорваться с ладони и нанести смертельный удар такому хрупкому человеческому телу, ставшему беззащитным по воле его владельца. Однако я медлю.
Смотрю в бледное лицо с яркими янтарными глазами – они пронзают душу насквозь, заставляя захлебываться в кипящих эмоциях. Да, Тэан ждет моего выбора, пытается понять, насколько сильны мои чувства, сравнимы ли с тем, что чувствует он. Как мне хочется закричать в ответ: «Сильны, Тэан, сильны!» Но, наверное, недостаточно. Как разобраться, в чем сила, а в чем слабость? И разве это имеет значение, когда от выбора зависят чужие жизни?
Он ждет, а я медлю. Всматриваюсь в родные черты и не могу наглядеться. Все кажется мало. Невозможно ими насытиться, как невозможно надышаться впрок. Закончится кислород – и спустя минуты оборвется жизнь.
От проклятых слез перед глазами все расплывается, мешая любоваться Тэаном. Нет, мне мало, я не готова… Кажется, в эти долгие и в то же время короткие мгновения моя душа дробится на части, разрываемая между двумя крайностями. Я ведь думала, что уже сделала свой выбор! Я ведь пришла, чтобы остановить Тэана. Почему тогда стискиваю в руках злополучный шар, боясь, что он оживет и сам устремится
