– Нет, я так не думаю, – улыбнулся Бэрк, – вы, должно быть, ошиблись.
– Всякое бывает, но женщина, которую вы описываете, – это Линор. Дело в том, что на нее большой спрос, вряд ли вам удастся встретиться с нею сегодня. А впрочем, попытайтесь – вот она перед вами.
Он взглянул на другой конец зала и увидел девушку, появившуюся из-под арки под руку с двумя мужчинами. Сначала Бэрк не мог разглядеть ее лица и заметил лишь стройную нежную шейку, потому что она запрокинула голову, даря прощальный поцелуй одному из своих спутников, потом другому. Мужчины разошлись в разные стороны, и девушка посмотрела прямо на Бэрка.
Это была Кэт.
Бокал выскользнул из его пальцев и со звоном вдребезги разбился о каменный пол.
21
Звон разбитого стекла окончательно лишил Кэтрин присутствия духа. Одним лишь неимоверным усилием воли ей удалось не дрогнуть под потрясенным, полным недоверия взглядом Бэрка. И как только ей могло прийти в голову, что она будет наслаждаться этой минутой? Ей хотелось бежать без оглядки или, еще лучше, провалиться сквозь землю и умереть.
Вместо этого она сделала шаг по направлению к нему, потом еще и еще один. И на каждом шагу она с мучительным стыдом ощущала, что нелепый наряд, который на нее напялили, почти прозрачен, а под ним у нее ничего нет.
Когда они оказались так близко друг от друга, чтобы разговаривать, не повышая голоса, но не настолько близко, чтобы он мог до нее дотянуться, Кэтрин остановилась.
– Что ты тут делаешь? – спросила она, стараясь придать своему голосу нужную нотку рассерженного удивления.
Бэрк никак не мог опомниться. Все еще не в силах заговорить, он только качал и качал головой в немом ужасе. Казалось бы, уже одно это должно было доставить ей удовольствие, но нет, даже намека на радость она не ощутила. Кэтрин повторила вопрос, и Бэрк наконец обрел дар речи:
– Ты здесь не работаешь.
Он огляделся вокруг и, невесело рассмеявшись, повторил:
– Ты здесь не работаешь.
– Ты так думаешь? Интересно, почему же тогда по утрам я чувствую себя такой разбитой? Чего тебе надо, Бэрк? Хочешь девушку? Их тут много. Пойду подыщу тебе какую-нибудь.
Он схватил ее за голую руку, когда она повернулась, делая вид, что уходит, и с глухим рычанием притянул к себе. Кэтрин не знала, что он собирается делать, и не успела даже испугаться, так как в эту самую минуту между ними словно из-под земли вырос высокий широкоплечий субъект, наряженный римским легионером. Он положил здоровенную, как окорок, лапищу на плечо Бэрку.
– Этот малый пристает к вам, мисс Линор?
– Да!
– Убери руки, или я тебя убью, – со всей серьезностью заявил Бэрк легионеру.
Кэтрин прижала дрожащую руку к груди. Все шло наперекосяк, вовсе не так, как предполагалось.
– Спасибо, Боб, я думаю, ты можешь идти, – раздался справа от нее глуховатый голос с легким придыханием.
Кэтрин обернулась. Рядом с нею, любезно улыбаясь Бэрку, стояла Кара, все еще красивая хозяйка «Единорога», «мадам», как все ее называли.
– А теперь, сэр, позвольте вам помочь. Я вижу, вы познакомились с Линор. Сожалею, но она уже занята на весь вечер. Впрочем, не унывайте, здесь есть множество других, не менее очаровательных юных леди, и любая из них почтет за честь услужить вам.
Доблестный страж ретировался, а Бэрк немного ослабил хватку, которой сжимал руку Кэтрин.
– Очень любезно с вашей стороны, – заявил он, внезапно овладев собой, – но, видите ли, мне никто другой не нужен. Я хочу только… Линор.
Кара негромко рассмеялась:
– Уверяю вас, сэр, вы тут не один такой, но боюсь, что это невозможно.
– Почему?
– Она занята.
– Ах вот как! – Бэрк сунул руку во внутренний карман и вытащил из него тяжелый, туго набитый кошелек. – Но, может быть, она уже освободилась?
Хозяйка взяла у него кошелек, с профессиональной ловкостью взвесила его в руке и улыбнулась с деланным изумлением:
– Да, я полагаю, вы правы. Она освободилась.
Кэтрин следила за сделкой завороженным взглядом.
Ей казалось, что все это происходит в бреду. Когда Кара улыбнулась, она закрыла глаза и сказала себе: «Ничего хуже этого уже никогда не будет. Я достигла дна». Каким-то извращенным образом эта мысль даже подбодрила ее немного.
– Я с ним не пойду, – вдруг спохватилась она, вспомнив свою роль.
– Глупости, Линор. Слушать ничего не желаю, – холодно возразила Кара.
– Я не шучу. Вы не можете меня заставить пойти с ним. Я его ненавижу!
Кара, как клешней, вцепилась в ее запястье и увела под арку. Как только они оказались в полутьме за портьерами, она прошептала на ухо Кэтрин: «Ну держись, детка», – и закатила ей звонкую оплеуху. Кэтрин взвизгнула от неожиданности и боли. Бэрк влетел за занавеси в тот самый момент, когда Кара взяла девушку за плечи и стала трясти.
– Прекратите, – угрожающе рявкнул он.
– С глупостями покончено, милочка? – сурово осведомилась хозяйка.
Кэтрин кивнула, смигивая неподдельные слезы.
– Вот и отлично.
Кара деловито похлопала ее по плечу и повернулась к Бэрку:
– Можете провести с ней всю ночь, если угодно. Вам пришлют поздний ужин и, разумеется, шампанское. Хотя, насколько я припоминаю, вы спрашивали виски?
Он поклонился, явно находясь под впечатлением.
– Еще одно предупреждение: насилие любого рода в этих комнатах не допускается. Если оно вам по вкусу, у нас для этих целей имеется отдельное помещение, где все происходит под пристальным наблюдением персонала за двойную плату. Вам все ясно?
Лицо Бэрка окаменело:
– Я дам вам знать, если это окажется необходимым.
– Прекрасно.
Хозяйка в последний раз бросила грозный взгляд на «Линор» и ушла.
Несколько секунд они стояли в маленькой тесной прихожей, глядя друг на друга. Наконец у Кэтрин не выдержали нервы, и она направилась к лестнице. Бэрк шел за нею по пятам. Освещение было тусклым и явно предназначалось для создания «романтической обстановки». Стены были грубо оштукатурены под натуральный камень. На широкой лестничной площадке они миновали девицу, одетую сильфидой, сидевшую на скале в искусственно созданном «лесном уголке» и игравшую на флейте. При других обстоятельствах это зрелище заставило бы их рассмеяться, но сейчас оба прошли мимо, даже не улыбнувшись.
На верхней площадке коридор разветвлялся на три рукава; Кэтрин продолжала идти вперед, минуя бесчисленные закрытые двери и стараясь не прислушиваться к доносившимся из-за них тихим звукам. Она мучительно ощущала себя голой, прекрасно понимая, как должен выглядеть сзади ее полупрозрачный шелковый наряд телесного цвета. При определенном освещении казалось, что на ней вообще ничего нет. К тому времени, как они добрались до «ее» комнаты в самом конце длинного коридора, она довела себя до такого состояния, что вообще перестала что-либо соображать.
