– На самом деле, этому тоже поспособствовала адмирал, – сообщил Траун. – Она в последний момент увидела то, чего не видел я.
Талиас выпрямилась в кресле:
– Вы чего-то не учли?
– Я много чего упускаю, – признал он. – Разумеется, у меня были на руках некоторые данные. Ваки хотят знать все точки зрения – все линии мышления, – как все и говорят. Но они придают этим линиям мышления разную ценность.
Талиас на ум пришли произведения искусства, которые они видели в галерее на Праймиа.
– Но вы же сказали, что их искусство отражает философию, основанную на «линиях мышления», – возразила она.
– Верно. Но если бы всем линиям мышления придавалось равное значение, то произведения представляли бы собой сплошную мазню без направления и композиции.
– Значит, они выбирают, что им нравится больше всего? – спросила девочка.
– То, что им нравится, а самое главное – то, чему они больше всего доверяют. На самом деле, в этом нет ничего удивительного. Что бы нам ни говорили окружающие, они всегда дают оценочные суждения фактам или мнениям, которые стали им известны. Психика разумного существа так устроена.
– Я поняла, – просветлела Че’ри. – Когда вы показали им, что Йив украл ваше настоящее послание – он ведь наврал им, – они перестали ему доверять.
– Именно, – подтвердил Траун. – Даже хуже – для него, конечно же, – с этого момента потеряли вес и прочие его слова.
– Значит, все его обещания и договоренности вылетели в трубу, – заключила Талиас.
– Верно.
– Так что же такого увидела в них адмирал Ар’алани?
– Она изучила их историю и заметила нечто странное, – объяснил Траун. – Несмотря на то что соседи недолюбливали их за тянущуюся годами мнительность, все они строго придерживались правила даже ненароком не убить вака в своих междоусобицах.
Взглянув на Че’ри, Талиас увидела на ее лице отражение собственного удивления.
– Серьезно?
– Серьезно, – ответил Траун. – Они ведь испокон веков знали то, что подметила Ар’алани: ваки дорожат всеми линиями мышления… а когда кого-то убивают, его линия мышления пропадает навсегда. Это лишает Коалицию всеобщего знания и угрожает цивилизации.
– Получается, нападение на одного приравнивается к нападению на все общество, – кивнула Талиас.
– В точку. Вне зависимости от того, знал ли об этом Йив, командующему линейным дредноутом, который гнался за «Реющим ястребом», по всей видимости, было не до подробностей. Ар’алани подвела его к той черте, когда он расстрелял два нейтральных вакских корабля, погубив оба экипажа и вызвав бурю негодования у их сородичей. В этот момент все линии мышления отошли на задний план, и осталась только одна.
– Которая предписывает им объединиться, чтобы защитить свой народ и свой очаг, – пробормотала Талиас.
– А поскольку я передал им план боевой операции, не было никаких проволочек или фальстартов. Они с Ар’алани быстро и действенно объединили силы против никардунов.
– Она взяла все это из учебника истории? – спросила Че’ри.
– Из учебника и из своего собственного взгляда на мир. – Улыбка Трауна было до странности печальной. – Я рассматриваю инородцев как инструменты, а она – как живых существ.
Талиас посмотрела на свою подопечную. Многие считали инструментами и «идущих по небу».
– Значит, она хороший командир.
– Несомненно, – согласился капитан. – Уж куда лучше, чем я.
– Сравнения тут неуместны, – возразила Талиас. – «Другой» не обязательно означает «хуже» или «лучше». Другой – это просто другой.
– В этом и был ваш план боя, да? – добавила Че’ри. – Она привела ваков на нашу сторону, но победили вы сообща.
– Вместе с каждым воином ее ударного флота, – заметил Траун. – Офицеры подчиняются ей беспрекословно, даже с энтузиазмом. Меня они слушают, потому что привыкли выполнять приказы.
– Ну так исправьтесь, – предложила Талиас. – Поучитесь у нее.
– Не знаю, получится ли у меня.
– Я не знала, смогу ли научиться летать, – вставила Че’ри. – Но с вашей помощью у меня получилось.
– А я с вашей помощью научилась наблюдать и размышлять, – подхватила Талиас. – Что касается веры друг в друга: если вы думаете, что мы с Че’ри сунулись в западню Йива только потому, что привыкли выполнять приказы, то вы и правда не разбираетесь в душах окружающих. По крайней мере, в наших.
– Пускай это будет последний раз, когда ваше доверие подвергается такому испытанию, – высказал пожелание Траун. – Доминация у вас в долгу, «идущая по небу» Че’ри и праворожденная семьи Митт Талиас.
– Вы праворожденная? – воскликнула Че’ри, лучась счастливой улыбкой. – Ого! Круто!
– Спасибо, – обронила Талиас, хлопая глазами. – Не знала, что об этом уже объявили.
– О блистательной героине семьи Митт? – улыбнулся капитан. – Уж поверьте: если бы в их власти было провозгласить вас родственницей во власти, они бы так и сделали. Впрочем, все впереди.
– Возможно, – выдавила Талиас.
– Да нет, точно, – поправила ее Че’ри. – Мы же герои. Капитан Траун сам так сказал.
– Так и есть, – подтвердил он, поднимаясь. – Мне пора наведаться в «синий» док. «Реющему ястребу» понадобится серьезный ремонт, и мне сказали, что начальник дока хотел лично обсудить со мной какие-то детали.
– Спасибо, что заглянули, – сказала Талиас. – Мы с Че’ри хотели знать, чем все закончилось, но всем было некогда разговаривать.
– Пожалуйста. Надеюсь, в ближайшем будущем вы снова присоединитесь к нам на борту «Реющего ястреба».
– Если наше мнение в этом вопросе хоть что-нибудь значит, обязательно присоединимся, – пообещала она.
Разумеется, при условии, что ей разрешат по-прежнему быть воспитательницей Че’ри. Пока что в этом не было уверенности.
– Ну что же, всего доброго, – попрощался Траун. Кивнув по очереди обеим, он развернулся и вышел из каюты.
Провожая его взглядом, Талиас прокручивала в голове слова патриарха: «Оберегайте своего командира. Я не могу отделаться от чувства, что в его руках ключ к будущему Доминации, будь там триумф или полный крах».
– Талиас?
Обернувшись к своей подопечной, она увидела, что Че’ри хмуро рассматривает япель у себя в руке.
– Да?
Еще повертев угощение, Че’ри положила его обратно в тарелку.
– Что-то они мне надоели, – вздохнула она. – Можно теперь настоящий ужин?
– Конечно, можно, – улыбнулась Талиас. – Что тебе приготовить?
* * *
Резко выйдя из транса, Килори почувствовал, что Великая явь больше не ведет его.
