Она говорила спокойно и без тени колебаний, зато другие не могли так легко принять подобное чудовищное развитие событий.
— Это действительно необходимо? — спросил напрямик шеф, нахмурившись.
Подозреваю, у меня самой было точно такое выражение на лице. И Фелтон, и я в первую очередь были полицейскими, нам следовало защищать, а не убивать.
— Скорее всего, да. Умертвие чертовски сильное, обычно если восставший уничтожает призвавшего, то слабнет, — прокомментировала с профессиональным видом Амелия Картрайт и пошла вперед. — К тому же, если мерзавец действительно убил девушку, ее основным инстинктом будет сожрать его. Часть того, что умертвие приносит из оборвавшейся жизни.
Я подметила, что Майк кажется смущенным и даже испуганным. Не из-за грядущей встречи с мертвой Патрисией Леннард, а из-за того, с какой ужасающей легкостью Амелия решала, кому жить, кому умереть.
— Умертвие может вырваться за пределы погоста? — уточнил все еще неуверенный в том, как следует поступить шеф.
Картрайт не остановилась, просто бросила через плечо:
— Оно не может, она вырвется. Непременно.
Так судьба Фрэнка Уокли была решена.
Патрисия Леннард в мутном зловещем свете луны бродила между могил, то и дело приближаясь к той яме, из которой она выбралась.
— О господи! Она же… — сдавленно выдохнула я.
Ужас накатывал волной и никак не отступал. Никогда не задумывалась, как будет выглядеть умертвие, однако Патти оказалась тем самым трупом, которые пролежал в могиле два десятка лет. Она настолько сильно разложившейся, что я могла только гадать, почему вообще может двигаться.
И вот как это чудовище, безнадежно мертвое, едва не разваливающееся на куски, могло говорить таким нежным прекрасным голосом.
— Она стандартная полуразумная нежить. Хотя и чертовски сильная, — коротко и спокойно ответила Амелия, и выбросила вперед левую руку, ту самую, на которую предварительно повесила заклинание.
Умертвие не закричало, не захрипело — как-то странно забулькало, как будто газ поднимался со дна болота.
«У нее, скорее всего, нет голосовых связок», — как-то отрешенно подумала я, сделав пару шагов назад. Побежать прочь не позволяло чувство долга. И гордость.
Патрисию Леннард тянуло магией в сторону развороченной могилы, но умертвие сопротивлялось. Какой-то инстинкт заставлял покойницу дергаться и плакать как маленькой девочке.
— Папочка! Мне больно! Папочка! — зарыдала Патти и протянула в сторону отца руки, с которых частично слезла плоть.
Обезумевший, явно не видящий истинного облика мертвой дочери Уокли снова принялся вырываться из рук шефа и Майка. Умертвие же тянуло к могиле. Вот только силы у Амелии Картрайт явно заканчивались: она все больше бледнела, а по лицу женщины уже обильно тек пот.
— Патти! — истошно закричал Уокли, и покойница кинулась к нему как дикое животное кидается на добычу.
Амелия начала оседать без сил, и я едва успела ее подхватить.
— К черту, — прохрипела некромантка. — Отдайте нежити то, что она хочет.
Я не считала, что мы поступаем действительно правильно, однако Картрайт уже явно выложилась до конца и не могла повлиять на умертвие. А Патти все еще была сильна и голодна. Если она и не убьет нас, то в любом случае сумеет нанести вред.
Видимо, также думал и Фелтон, потому что он швырнул Уокли с неожиданной силой едва не под ноги умертвию. Патрисия разом потеряла всякий интерес ко всем окружающим, и принялась…
Я резко отвернулась, не желая слышать криков коллеги и видеть того, что с ним делало существо, некогда бывшее его дочерью.
Майк будто обмер от такого поступка моего любовника, а вот сам Фелтон схватил его за руку и подтащил его к Картрайт.
— Берите наши силы, — велел Лео эксперту и тут же схватил ее за левую руку, а после заставил Майка взять женщину за правую руку. — Берите, сколько понадобится, у нас обоих резерв больше обычного. Только спасите этот город, Амелия! Никто кроме вас не справится!
Время словно замерло в тот момент, когда Картрайт кивнула.
Я бросила взгляд на умертвие и поняла, что оно дожирает Фрэнка Уокли, который уже не кричал и не двигался. Благодарение богу, умер. Как бы ни ненавидела я этого человека, как бы ни презирала… Его участь была слишком ужасна.
Патти пока были безразличны другие живые, она даже не обращала особенного внимания на некромантку, которая несла ей реальную опасность. Должно быть, разумностью умертвие не отличалась.
Но Уокли она уже довольно скоро дожрет…
И тогда… Что будет тогда? На кого Патрисия кинется? И если на нас — означает ли, что она удовольствуется только имеющимися жертвами? Или бросится в Кроули, чтобы пожрать всех местных жителей?..
Глава 26
От покойницы пахло землей и гнилью, и только это уже заставляло меня трястись от неконтролируемого ужаса. Я не была готова к такому противнику. Слава богу, что и Фелтон, и Картрайт не дрогнули перед лицом чудовищной угрозы.
Майк без чувств осел на пол. Возможно, Амелия взяла у него слишком много сил, и бедный преподобный просто не выдержал такого.
На этот раз некромантка вскинула руки к небу. Ответом на это стал грохот, удар молнии и утробное рычание умертвия, которое для меня упорно походило на бульканье. Даже если действительно пожирание Уокли ослабило умертвие, вот так просто возвращаться в могилу оно пока не планировало. На наше счастье и Амелия Картрайт также собиралась драться до последнего.
Прежнее изнеможение уже успело ее покинуть, и теперь женщина скалилась подобно хищному зверю, готовая сцепиться со своей уже и без того мертвой противницей. Позади Картрайт стоял Фелтон, чье лицо было сплошь покрыто чешуей.
Значит, мне не померещилось…
Умертвие почуяло неладно, поднялось на ноги и уставилось на некромантку. Белесые мертвые буркало хранили в себе отпечаток древнего зла, которому живым было не найти название.
Неужели именно такую дочь желал увидеть Фрэнк Уокли? Неужели ради ее появления, отнял столько жизней?
Амелия резко опустила руки вниз, и они бессильно упали вдоль тела. Патрисия бросилась вперед, на некромантку. Не знаю, что бы произошло, если бы не Фелтон. Он в своем чешуйчатом обличье кинулся наперерез нежити и повалил ее на землю…
Меня скрутило рвотными спазмами, а после перед глазами потемнело.
Когда я открыла глаза снова, оказалось, что я нахожусь уже в нашем офисе, лежу на диванчике и пялюсь в потолок. Кстати, он был плохо покрашен. В окно лился солнечный свет.
То есть… Ничего не самом деле не было? Никакого убийства? И никакие умертвия не вставали из могилы.
— Лив, ты пить хочешь? Что-то болит? — раздался рядом со мной голос Майка, и я сразу поняла, что все было. Иначе чего ради преподобный Страуд оказался в полиции? И почему вдруг в отделе никого кроме меня и моего друга не было. А где Кларенс? Где Данн? Наши стажеры? Хиггс и Хоуп, в конце концов? Почему так пусто?
