Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 111
– Позвольте мне загипнотизировать вас, – ответил он, улыбаясь. – Моя система гипнотизирования, к счастью, еще не открыта всюду сующими свой нос исследователями сокровенных дел, но она никогда не терпит неудачу; я обещаю вам, что под моим внушением вы увидите не только место, но и народ.
Мое любопытство было сильно возбуждено, и я в глубине души страстно желал испробовать опыт внушения, но не показывал этого открыто. Я рассмеялся с принужденным равнодушием.
– Я согласен! – сказал я. – Но, думаю, вы не в состоянии загипнотизировать меня: у меня слишком много воли. – При этом замечании я увидел мрачную улыбку на его губах. – Но вы можете попытаться.
Он тотчас встал и сделал знак одному из египетских слуг.
– Останови барку, Азимах, – сказал он. – Мы останемся здесь на ночь.
Азимах, красивой внешности египтянин в живописной белой одежде, приложил руки к голове в знак покорности и удалился, чтобы отдать распоряжения. Через несколько минут барка остановилась. Глубокая тишина была вокруг нас; лунный свет лился на палубу, как янтарное вино; на далеком расстоянии, в пространстве темного песка, поднималась к небу одинокая колонна, так отчетливо выточенная, что можно было различить очертания чудовищного лица. Лючио продолжал стоять передо мной, ничего не говоря, но глядя пристально на меня такими удивительно мистическими, меланхолическими глазами, которые, казалось, пронизывали и жгли мое тело. Я был очарован, как птица может быть очарована васильковыми глазами змеи; между тем я старался улыбаться и говорить что-то безразличное. Мои усилия были бесполезны, сознание быстро ускользнуло от меня; небо, вода и луна завертелись вместе в головокружительной погоне; я не мог двинуться; казалось, мое тело было прикреплено к стулу железными гирями, и несколько минут я был совершенно беспомощен. Затем вдруг мое зрение прояснилось (как я думал), мои чувства сделались сильными и живыми… Я слышал звуки торжественного марша, и там, в полном свете луны, с тысячами огней, блестевших с башен и куполов, сиял «Город Прекрасный»!
XXXIX
Вид величественных построек, обширных, роскошных, гигантских, – улиц, наполненных мужчинами и женщинами в белых и цветных одеждах, украшенных драгоценными каменьями, – цветов, растущих на крышах дворцов и перекидывающихся от террасы к террасе фантастическими петлями и гирляндами, – деревьев с раскидистыми ветвями, покрытыми густой листвой, – мраморных набережных, глядевших в реку, – лотосов, растущих густо внизу у берега. Серебристые звуки музыки раздавались из тенистых садов и крытых балконов; каждая красивая деталь виделась мне более явственно, чем резьба из слоновой кости на эбеновом щите. Как раз напротив того места, где я стоял (или мне казалось, что я стоял) на палубе корабля, в деятельной гавани тянулась широкая улица, раскрывающаяся в громадные скверы, украшенные странными фигурами гранитных богов и животных; я видел сверкающие брызги многих фонтанов при лунном свете и слышал тихий настойчивый гул беспокойных человеческих масс, толпившихся на площади, как пчелы в улье.
Слева я различал громадные бронзовые ворота, охраняемые сфинксами; там был сад, и из этой тенистой глубины до меня доносился женский голос, певший странную дикую мелодию. Тем временем звуки марша, которые раньше всего долетели до моего слуха, звучали все ближе и ближе, и тотчас я заметил приближающуюся большую толпу с зажженными факелами и гирляндами цветов. Скоро я увидел ряды жрецов в блестящих одеждах, унизанных каменьями, горевших, как солнце. Они двигались к реке, и с ними шли юноши и маленькие дети, тогда как по обе стороны девушки в белых покрывалах и с венками роз скромно выступали, по временам колыхая серебряными кадильницами. За процессией жрецов шла царственная особа между рядами рабов и слуг: я знал, что это был властелин «Города Прекрасного», и я почти сделал движение, чтобы присоединиться к оглушительным радостным крикам, которыми он был встречен! За его свитой следовал белоснежный паланкин, несомый девушками, увенчанными лилиями. Кто занимал его?.. Какая драгоценность его страны заключалась там? Я был охвачен необыкновенным желанием узнать это. Я следил за белой ношей, приближающейся к пункту моего наблюдения; я видел, что жрецы расположились полукругом на набережной реки. Царь был в середине, а волнующаяся, шумящая толпа – вокруг; раздался звон медных колоколов, смешавшийся с барабанным боем и резкими звуками тростниковых труб, и среди света горящих факелов белый паланкин был поставлен на землю. Женщина, одетая в блестящую серебряную парчу, вышла оттуда, как сильфида из морской пены, но она была закрыта покрывалом; я не мог различить очертания ее лица, и острое разочарование в этом было настоящей мукой для меня. Если б я только мог увидеть ее, думалось мне, я узнал бы нечто, о чем до сих пор никогда не догадывался!
– Подними, о, подними скрывающее тебя покрывало, дух Города Прекрасного! – молил я внутренне. – Так как я чувствую, что прочту в твоих глазах тайну счастия!
Но покрывало не поднялось… Музыка производила варварский шум в моих ушах… Блеск яркого света ослеплял меня, и я чувствовал, что погрузился в темный хаос, где, как я воображал, я гнался за луной, которая летела передо мной на серебряных крыльях, затем… Звук могучего баритона, распевавшего легкую песенку из современной оперы-буфф, смутил и поразил меня, и в следующую секунду я уже дико уставился на Лючио, который, свободно развалившись в своем шезлонге, весело напевал ночному безмолвию и пустынному пространству песчаного берега, перед которым неподвижно стояла наша барка. С криком я бросился на него.
– Где она? – воскликнул я. – Кто она?
Он взглянул на меня, не отвечая, и, загадочно улыбаясь, высвободился из моих рук. Я отодвинулся, растерянный и содрогаясь.
– Я видел все, – пробормотал я, – город… жрецов… народ… царя… все, кроме ее лица. Отчего оно было скрыто от меня?
И невольно настоящие слезы навернулись мне на глаза. Лючио следил за мной, видимо, забавляясь.
– Какой бы вы были «находкой» для первоклассного «спирита»-обманщика, проделывающего свои фокусы в культурном и легко поддающемся одурачиванию лондонском обществе! – заметил он. – На вас, по-видимому, преходящее видение произвело могущественное впечатление.
– Вы хотите сказать мне, – с жаром говорил я, – что то, что я сейчас видел, не более, как мысль вашего мозга, переданная моему?
– Несомненно, – ответил он. – Я знаю, каким был «Город Прекрасный»! И я был в состоянии нарисовать его вам на холсте моей памяти и представить его, как законченную картину, вашему внутреннему зрению, так как у вас есть внутреннее зрение, хотя, как большинство людей, вы пренебрегаете этой способностью и не осознаете ее.
– Но кто она была? – упрямо повторил я.
– «Она» была царская фаворитка. Если она скрыла свое лицо от вас, как вы жалуетесь, я очень сожалею, но, уверяю вас, это не была моя ошибка. Идите спать, Джеффри; вы выглядите расстроенным. Вы дурно воспринимаете видения, между тем они гораздо лучше действительности, поверьте мне.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 111
