Теперь всё стало ещё хуже. На этот раз судьба измотала его много раньше похмельной побудки. И пусть теперь богатый стол и лучшая выпивка стали доступны ему хоть каждый день, но, как это зачастую случается с богатством и прочими соблазнами мира, отклика в душе они больше не вызывали.
Он зашёл в ресторанчик, один из немногих работающих в столь ранние часы. Выпил рюмку водки, закусил чёрной икрой. Настоящей, хотя наверняка браконьерской. Затем вышел на пустую улицу. Ближе к Новому году погода порадовала настоящей зимой. Лёгкий морозец, какого и хочется в праздничный день, свежий снег, в меру скрипучий, не позволяющий сапогам скользить на измызганных за ночь сотнями ног тротуарах.
Шагая без какой-либо цели, он оказался на той же улице, по которой каких-то шесть недель назад брёл, мучимый похмельем и депрессией. Теперь его голова не раскалывалась, потому как с утренней выпивкой проблем не возникло, а вместо грязных джинсов и куртки на нём прекрасно смотрелись дорогой костюм, плащ с модным белым шарфиком, шляпа. По карманам была рассована куча денег, а кроме того, звенела россыпь обыкновенных монет разных стран и достоинств, и где-то среди них одна мелкая монетка, стоимостью в три миллиона долларов. Это был честный заработок. Он отработал его, рискуя собственной шкурой. И теперь мог позволить себе почти всё, всё, что угодно. Мог снять квартиру, вернуться к работе над книгой. Или даже бросить всё и отправиться в путешествие. Он немало повидал за последний месяц, но мир был куда богаче того, что он успел увидеть из уносящего их от погони фургона.
– Интересно, какого цвета её новый «Транспортёр»? – произнёс он вслух.
Ему никто не ответил. Народ готовился к Новому году. Нетерпеливые продолжали пускать фейерверки и грохотать петардами. Николай перебрал в уме собственные новогодние подарки. Кроме монеты стоимостью в три с лишним миллиона и кучи денег на мелкие расходы, он теперь обладал рядом умений и знаний, могущих пригодиться в жизни. Он научился стрелять из пистолета, водить автомобиль в экстремальных условиях и превосходно драться. Помимо этого, ему была обещана долгая жизнь и море удачи. Что ещё нужно для новой попытки?
– Земляк, закурить не найдётся? – раздался знакомый голос.
Бомж по прозвищу Топорик заискивающе улыбался породистому джентльмену. Он попросту не узнал прежнего собутыльника Коленьку в таком роскошном прикиде. Грачевский решил не напоминать о себе тогдашнем. Возвращаться в прошлое ему совсем не хотелось. Впрочем, смотря насколько далеко отматывать прошлое. Он молча достал пачку дорогих сигарет, взял одну себе и отдал остальное Топорику, дав понять жестом, что дарит всё. Закурил и, не обращая внимания на благодарности, направился к музею. Тот, как всегда, подготовился к праздникам в лучших традициях казённой конторской культуры. Бумажные снежинки на окнах, ватные комочки на ниточках. Вход во двор украшен выцветшей и потёртой пластмассовой гирляндой, которую вывешивали здесь десятками лет, а маленькая ёлочка (разумеется, искусственная) стояла на полпути к фонтану. Николай только теперь подумал, отчего этот фонтан не промерзал даже в самую сильную стужу. В чаше и в бассейне всегда была вода, такая же студёная, как летом. Корочкой льда, несмотря на любые морозы, вода никогда не покрывалась. Впрочем, какая теперь разница, не правда ли? Разве что кто-то надумает кинуть среди зимы монетку на счастье.
Он улыбался, он наконец решился. Широким шагом прошёл через дворик.
– Привет, Митридат, – кивнул он терновому кусту. – Как жизнь растительная?
Куст не ответил. Интересно, сохранил ли чёрный властелин хотя бы отблеск сознания, понимает ли он свою обречённость, вынужденный торчать здесь растением, а может быть, вынашивает планы освобождения? И если так, то сохранил ли он хотя бы часть своей силы? Ведь в таком случае рано или поздно он сможет вернуться…
Игнорируя галдящий вокруг люд, Николай нагнулся к водному зеркалу и зачерпнул со дна горсть монет.
