– Хочешь забрать её?
– Нет, мои чувства приносят мне лишь страдания. Зачем мучить нас обоих?! Пусть уходит, пусть бежит к своему юному магу. Этому Гримли, которого я чуть не убил в Карстольде. Я – воин, и месть близким не мой путь. Я не причиню им боль насилием и разлукой!
– Ты сильно в неё влюблен, раз так думаешь! Не пойму – как нойоны не вытравили из тебя все человеческое…
– Я убью того, кто её везет, но не знаю, что произойдет потом. Чем кончится война! Я хотел бы уйти с вами на восток, но если победят нойоны – мне не укрыться…
– Если победят белые, тоже.
– Я не вижу выхода, но знаю, как выиграть время! Вы можете стереть мне память на время. Выжечь воспоминания об этой встрече, истинные ведь это могут!
– Изен-Сенна?
– Да.
Синкат почувствовал невысказанное согласие в голосе старого мага и немедленно изложил свой план.
– Я сам себе напишу послание, и, когда Моандор спросит с меня, что произошло, скажу, что меня поразил Даремиф. Учитель сейчас очень занят и вряд ли будет меня пытать. Он поверит или сделает вид, что поверил. Моандор никогда не поручит ничего важного другим нойонам, он никому не доверяет. Мне кажется, это реальный план. Вы мне поможете?
– Это очень болезненно, – заметил Аджит.
– Я каждый день мучаюсь незнанием того, на чьей я стороне. У меня притупились чувства к физической боли.
– Что же, я помогу. Ты знаешь, как дать мне весточку. Думаю, пришло время расстаться, нам нужно ехать. Я уже чувствую их, и вижу твою ловушку. – Аджит пристально посмотрел на юг, в сторону пологого, покрытого лесом перевала.
Из дома вышли Лазарен и Шива, огры туповато посмотрели на них, но ничего не сделали.
– Я могу взять несколько лошадей?
– Да, все в этом лагере ваше, мастер, – кивнул Синкат.
Разведчик и Шива подошли к увлеченным беседой сумеречным магам.
– Я не могу не поблагодарить вас за то, что вы меня отпустили, Синкат! – Лазарен поклонился. – Но как патриот, как защитник своей страны, я запомню ту бойню, что вы устроили. Если мы вновь встретимся на поле битвы, я подниму меч против вас!
– Усиливается, – потрогал виски Аджит. – Надо ехать, бежать отсюда скорее!
– Вы ещё молоды, – заметил Синкат, – и личное счастье ослепляет вас. Я могу прямо сейчас лишить вас жизни, обоих. Но уважение к старому другу и его просьба не позволяют мне отвечать на вашу дерзость. Мне кажется, сейчас вам было бы полезнее не бежать, поджав хвосты, а увидеть, как ваши так называемые благодетели устроят тут настоящее пекло! Говорите, это я устроил тут бойню? Да вы ещё не видели настоящего ужаса! Чувствуете дрожь земли?! – Конь, которого держал Синкат, чуть дернулся.
– Я вам не верю, белые никогда не убивают! Они могут творить жестокие суровые чары, но они не убивают! – уверенно заявил Лазарен.
– Святая простота… – рассмеялся Синкат.
– Ещё слово – и сам останешься без головы! – Шива потрясла саблей на поясе. При ней было её оружие и амулеты, рассеивающие боевую магию.
– Успокойтесь, мы уходим немедленно! – взял под руку варварку Аджит.
– Твои орки перерезали многих моих людей, – гневно бросила она Синкату, – даже белые такого не делали! Даже эрафийцы лучше, чем твое зверьё!
– Орки много кого убили и скоро последуют вслед за жертвами, – крикнул Синкат. – Это я хотел, чтобы они убивали, и чтобы экзорцист трусливо бежал, а потом очень хотел вернуться!
Самоуверенные речи освобожденных пленников все же вывели его из себя.
– Я рискую, зная, что вся эта голодная до добычи крови зеленокожая банда умрет очень скоро, а возможно, мы с вами отправимся к праотцам. Одна мысль согревает меня, что план генерала Тазара осуществится, и к вечеру, когда здесь будут лишь пепел и смерть, там, на севере, оставшаяся без прикрытия армия людей перестанет существовать. Мы отстоим свободу Кревланда, и я отомщу белобородым лицемерам, лично покончив с одной из крупнейших армий их союзников!
Синкат несколько успокоился и, оправив волосы, опасливо посмотрел на запад.
Аджит, не говоря ни слова, тянул Шиву за руку обратно в начало деревни, где у обгоревших домов стояли несколько конных варваров. Раскрыв рты, они наблюдали за тем, как в центре деревни кодоев запрягали в повозки больших катапульт.
– Что вы имеете в виду? – побледнел Лазарен, по действиям Аджита он понял, что дело и, правда, серьезно.
– Я имею в виду, что скоро все силы Арагона, прикрывавшие лагерь людей, будут здесь! Белые ответят на мой крошечный выпад всей своей мощью. Я знал, что Келлсар нездоровый психопат, горделивый мерзавец. Мастер Аджит здорово мне помог, подготовив его. Когда белые будут здесь, армии Тазара и Крага Хака обрушатся на лагерь эрафийцев и всех этих красующихся золотыми латами рыцарей, наглых баронов-грабителей, палачей ордена Фавела – всех их ждет смерть! Уже никто не сможет этому помешать, и ты лично очень мне помог, ведь Аджит приехал за вами, ему нужны были вы, и я смог с ним договориться. Благодаря вам мой план удастся! – Синкат вскочил в седло. – Делай, что хочешь теперь, эрафиец, решай сам, кто тебе теперь «свой».
– Скорее! – прокричал Аджит, указывая рукой на северный перевал, открывавший спуск к поселку. Отъехавший было Синкат заметил этот жест, молодой маг был холодно-расчетлив, но не ожидал от противника такой оперативности.
– Стой! Отмени, отмени атаку! Ты ведь не в браслетах, ты ещё можешь, прошу! – Лазарен метнулся к сумеречному и схватил коня Синката под уздцы. – Умоляю, отмени эту бойню на севере, пожалуйста!
– Бойню сейчас увидишь здесь, а там свершится справедливое возмедие! – Маг двинул коня вперед, чуть не сбил разведчика и вырвал поводья. – Стройтесь, собаки, готовимся отступать организованно, псы! – орал он на своих орков.
Лазарен стоял не двигаясь. Ветер, дувший прямо в лицо, растягивал кожу, глаза слезились от боли и бессилия.
– Что ты стоишь, оглох? – крикнул на него Аджит.
Разведчик не заметил, как тот приблизился. Шива, потрясая саблей, ругалась на грубейшем кревландском диалекте, требуя у гоблинов отдать лошадей.
– Что же, что же это происходит? Творец, кто же так делает?! – растерянный взгляд Лазарена блуждал по деревне, мельтешащей орочьими фигурками, разбросанными повсюду синюшными телами, обломками големов.
– Смотри! – толкнул его в плечо Аджит и указал рукой куда-то вверх и направо. Северный хребет, нависавший над долиной, был затянут хмарью облаков. Единственный доступный перевал порос лесом, и сейчас там творилось что-то неладное. Деревья шатались, расходились и сходились, будто у самой земли с перевала в долину спускался ураган невиданной силы. Лазарену казалось, он различает какие-то силуэты, золотистые отблески высоких гребней.
Вдруг низкий глубокий грудной звук. Могучий, он шел будто из самых земных глубин. Это был не пронзительный вой драконов-духов, сводящий с ума высотой и резкостью тембра. Этот голос был низок и могуч. Лазарену показалось, что каждый волосок на голове встал отдельно, а по спине заструился пот. Сразу же стало холодно.
