— Майор Ферсен. Симпатичный парень… Не в первый раз он…
Они сразу заткнулись, когда Ангус потряс перед их носом постановлением о розыске с приложенной фотографией Лукаса.
Жандармы нерешительно повернули назад. Если уж теперь не доверять начальникам…
Ища выход раздражению, Ангус пнул ногой металлический стеллаж, который опасно закачался.
Он удерживал его рукой, когда кукла Пьеррика, лежавшая на самом верху в ожидании возвращения к своему хозяину, тяжело свалилась на пол с характерным звуком разбиваемого стекла.
Глаза куклы раскололись от удара.
Из них закапали кровавые слезы…
Действуя ручкой половой щетки как рычагом, Мари отчаянно пыталась сдвинуть каменные глыбы, закупорившие проход в шлюзовую камеру.
Ручка сломалась, когда вошел Кристиан.
— Это ничего не даст! — с яростью сказала она, размахивая деревянным обломком. — Все кончено!
Зеленые глаза заволокло слезами. Ему невыносимо было видеть ее страдающей.
— Он решит, что ты здесь ни при чем.
— Ты его не знаешь. У него возвышенное понятие о любви и верности. С его точки зрения, я его предала, хотя и не могла этого знать. А потом… Мне трудно смотреть на него, не думая о его двойнике… Даже если я знаю, что это он… это сильнее меня, оно — как яд, который медленно выделяется и…
Ругательство, выскочившее из Кристиана, оборвало ее. Она проследила за его взглядом и тоже выругалась.
Акселя не было!
На ножке кушетки, к которой его недавно привязали, болтались обрывки скотча, который он ухитрился разорвать связанными запястьями.
Мари вынула свой пистолет, но тщательный обыск помещения ничего не дал, Аксель как в воду канул.
Мари первая заметила следы крови на краях вентиляционной трубы, идущей из комнаты.
Слова Кристиана наконец-то дошли до затуманенного сознания Лукаса. Как и до этого, он не был уверен, что не способен ее забыть, но твердо знал, что не хочет потерять Мари.
Он шел к апартаментам, когда его внимание привлекли отдающиеся эхом глухие и ритмичные постукивания.
Заинтригованный, он свернул к галерее, откуда доносился стук.
Точка. Тире. Точка. Тире.
Азбука Морзе. Призыв о помощи!
Не зная, что чудовище опять бродило по лабиринту, он поспешил на этот зов.
Метров через двести он наткнулся на тупик.
В результате взрыва осыпался большой кусок стены, перегородивший проход.
Постукивания теперь слышались совсем рядом, но ритм их замедлился, словно силы подававшего сигналы уже были на исходе.
Стучали по ту сторону обвала.
С энергией, удесятеренной надеждой, Лукас принялся ожесточенно отгребать землю и щебень. Когда показалась бетонная плита, он был весь в поту.
Изумившись встрече со столь необычным материалом, который был создан гораздо позже образования шахты, он удвоил усилия.
Стук прекратился, когда ему удалось проделать брешь.
Он вытянул руку с фонарем, чтобы осветить ее, когда из отверстия высунулась худая трясущаяся рука и схватилась за его руку.
Пальцы были узловатые. Вены переплетались на пергаментной коже, испещренной пигментными пятнами.
Луч фонаря высветил профиль мужчины с длинными седыми волосами и седой бородой.
Легкая мутная пленка заволокла когда-то ореховые глаза. Легкая улыбка раздвигала усохшие губы.
Перед Лукасом был его собственный портрет — таким он станет лет через тридцать!
Жак Рейно. Его отец. Безумный ученый. Монстр.
Газовые рожки Бенсена пережили пожар 1967 года.
Лаборатория, созданная в 40-х годах Жозефом Рейно, сохранилась частично. Обугленные стены свидетельствовали о силе огня, плитка местами потрескалась. Ряды бывших стеклянных инкубаторов, три четверти из которых превратились в скелетоподобную арматуру, напоминали о том, что в этом месте проводились исследования на эмбрионах.
Совсем без сил, Жак опустился на чудом уцелевшую скамью.
Лукас встал перед ним. Горькие чувства переполняли его.
Старик вздохнул, когда он спросил об Акселе и Пьере.
Позабытые в Киллморе.
— Почему моя мать бросила их? Ведь они были ее детьми!..
Голос старика был так слаб, что Лукасу пришлось нагнуться, чтобы разобрать слова, слетавшие с потрескавшихся губ.
— Пьер и Аксель были ничьими детьми… — Он согнулся от приступа кашля, затем продолжил: — Мой отец, Жозеф, был блестящим генетиком, готовым на все, чтобы утолить свою жажду к открытиям. Этот гений совсем не интересовался происхождением денег, свалившихся на него для субсидирования его работ. Ему безразлично было, от Гиммлера они или от кого-то другого. В 1941 году он создал эту лабораторию на острове, принадлежавшем семейству Хостье… — Он остановился, чтобы пере вести дух. — В 1960 году они с моей матерью погибли в автокатастрофе, сделав меня владельцем состояния в сто миллионов франков в золотых слитках. Сестра моя, какая-то елейная с молодости, унаследовала остров Химер и бывшее аббатство, ставшее монастырем Святой Магдалины. В тот же год я женился на твоей матери, беременной нашим первым ребенком, девочкой, которую назвали Эмили. Красавица… Счастье моей жизни… Через шесть месяцев она умерла: у нее отказала почка и ее нельзя было заменить.
Новый приступ кашля потряс костлявое тело.
— В тот день, предавая ее земле, я поклялся не допускать больше повторения подобных драм, потому-то я пошел по стопам отца. У меня была навязчивая идея: преуспеть в клонировании эмбрионов и создать банк органов, обладающих идеальной генетической совместимостью.
Клоны…
— Франсуаза опять была беременна, когда мои разработки наконец завершились. В начале 1961 года родился ты. Сын… Мы с твоей матерью с ума сходили от счастья.
Лукас не удержался от саркастического замечания:
— От счастья вы поспешили изменить ей с Луизой Салливан!
Жак неопределенно пожал плечами:
— Это произошло непреднамеренно. Я и вообразить себе не мог, что безумно влюблюсь в эту женщину, которую знал мальчишкой и которая была старше меня на двенадцать лет. Только она одна знала суть моих работ. И всегда меня поддерживала на этом пути. — Он замолчал, словно воспоминание о Луизе погрузило его в ностальгическую задумчивость, где не было места Лукасу. — С 1961 по 1967 год, — наконец продолжил он, — я регулярно приезжал сюда вместе с моим помощником Фрэнсисом Марешалем. За эти годы мы совместно создали клоны, взяв за основу твою ДНК.
У Лукаса голова закружилась при мысли, что это чудовище изготовило десятки его копий с единственной целью: иметь запасные части для ликвидации изъянов.
