Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 125
― Сеня, — всхлипнул староста.
Сурен отчего-то засмеялся, однако, пересекшись взглядом с царем, сделался вновь серьезным.
― А фамилия твоя?
― Петрюков.
На лице наместника появилась улыбка.
― Сеня Петрюков, — Роман почесал бородку. — Скажи мне, как ты стал старостой? Неужели на сходе выбрали?
― Я на вас пожалуюсь, — вдруг заплакал Сеня по-настоящему. —У меня связи есть в вашей пендосской Лакедемоновке.
― Сеня, видишь этого большого парня? — царь говорил мягко, почти ласково. — Вот если ты сейчас не перестанешь пускать сопли, и не будешь отвечать на вопросы, он вырвет тебе язык вместе с челюстью, и тогда уже ты никому, никогда, и ни на что пожаловаться не сможешь. Ты меня понимаешь?
― Да... — проскулил староста.
― Ты до Великого Коллапса где жил?
― В Дарагановке.
― Ага, это многое объясняет[5], — кивнул царь. — Так кто тебя старостой выбрал?
― Ивана Михайловича убили, а меня поставили.
― Кто, Сеня? Кто поставил?
― Артур и Степан, не помню, как их дальше. Имена у них масонские, длинные.
― Так-так, — вымолвил царь.
То, что казначей повязан с наследником, было понятно после рассказа трактирщика Гоги, однако вчера, чтобы бедняга Степан с перепугу не натворил каких-нибудь бед, царь Роман эту тему поднимать не стал, решив, что хватит одной угрозы сексуального скандала.
― А кто занимается добычей лекарств и травки?
― Женька Долговяз, он в Таганрог ходит.
Теперь все становилось на свои места. Каким-то образом Степан Быков и Артур, прознали о связях жителей Беглицы с мутантами, устранили старосту и, возможно, кого-то из его ближайшего окружения, а затем поставили своего дурачка, монополизировав торговлю дурью и лекарствами. Вот только зачем нужно было устранять Ивана Михайловича, почему нельзя было с ним договориться? Неясно. Впрочем, и неважно. И Степан, и наследник оказались жертвами ложного ощущения безнаказанности. Здесь, в Беглице, они работали грязно, грубо и совершенно неосмотрительно. Так дела не делаются. Зато было наглядно продемонстрировано, как самомнение и надменность приводят к краху.
― А где Женька Долговяз живет?
― На углу, в синем доме.
Правитель размышлял. Конечно, Сеню можно было оставить в качестве главы Беглицы, а в заложники взять женщину с ребенком, но интуиция подсказывала, что Петрюков не сильно-то ими дорожил. Да и контролировать шизофреника проблематично.
― Сурен, — царь поднялся с кровати. — Старосту нужно препроводить в Ломакин под стражу. Желательно в обход Лакедемона.
― У нас есть припрятанная лодка на этом берегу, — сказал наместник. — Будет сделано. Мага, Вадик займитесь!
Покинув жилище Сени Петрюкова, правитель и оставшаяся от группы тройкa бойцов, направились к дому Долговяза. Несмотря на то, что солнце вот уже три часа как взошло, улицы Беглицы по-прежнему были пусты, и у Романа возникло подозрение, что местные жители просто прячутся от незваных гостей.
«Вот оно, непонимание между столицей и провинцией, — усмехнулся про себя царь. — А ведь мы почти не интересуемся, что здесь творится. Контроль-то и потеряли».
Синим дом можно было назвать очень условно. Перед взором ломакинцев предстала довольно-таки ветхая постройка с облупившейся краской. Рядом стоял курятник, который, честно говоря, выглядел намного лучше человеческого жилища. Из курятника вышла хозяйка. Скорее всего, ей не было еще и сорока, а может быть, она совсем недавно только разменяла третий десяток, но выглядела женщина весьма потрепанно.
― Нам нужен Женька Долговяз, — сказал правитель.
― Нету его, — буркнула баба, не поднимая глаз.
― А где он?
― Не знаю я.
― А почему в глаза не смотришь? — спросил Роман. — Разве тебе есть, что скрывать от своего царя? Добропорядочные женщины из крестьянского сословия так не поступают... Сурен, надо обыскать дом. Всех живых во двор.
Наместник сделал жест, и Славян с Фомой кинулись исполнять приказ, сам же Геворкян вошел в курятник. Глаза женщины бегали, она явно нервничала. Из сарая выскочили две возмущенно квохчущие курицы, потом появился Сурен с матерчатым полуметровым мешочком.
― Под наседками нашел, — сказал наместник.
― Что там? — задал вопрос правитель, и так как женщина молчала, Роман засунул руку в мешок.
В это время из дома вышел Славян, который нес на руках улыбающегося полуторагодовалого малыша, а за ним русобородый великан тащил за шкирку пацаненка лет восьми-девяти, который отчаянно брыкался и пытался укусить руку ломакинца.
― Ага, у нас здесь дурман-трава. Кури, не хочу, — произнес царь. — Ты знаешь, красавица, что за это можно лишиться головы?
Женщина молчала.
― Что ж, — погладил бородку Роман. — Спрашиваю последний раз, где твой муж?
Хозяйка не отвечала.
― Хорошо, — царь взял малыша из рук Славяна. — А что это у нас с глазками? Да, я так и думал, он мутант. Послушай меня, крестьянка, я ведь действую только в рамках закона, а закон суров к детям с отклонениями. Твое чадо, конечно, не от полноправного гражданина, и обязательная смерть на него не распространяется. Но у меня есть все полномочия признать его мутацию опасной для общественного порядка и немедленно привести приговор в исполнение.
― Дада, — сказал улыбающийся малыш и схватил правителя за нос.
Роману стало смешно, он зажмурился, мотнув головой. Нельзя превращать трагедию в фарс. Подняв маленькое тельце над головой, он с силой тряхнул его. Мальчик от неожиданности заплакал.
― Я могу признать его опасным, — в глазах царя теперь была беспощадность, а голос был ровным, но жестким. — Прямо сейчас же сломать ему шею.
Мальчик рыдал, протягивая ручонки, но Роман только крепче сжал пальцы. Вопрос о слезинке замученного ребенка он решил для себя давным-давно, еще в ранней молодости, еще до Великого Коллапса.
― Нет! — воскликнула женщина, теребя фартук и кусая губы. — Не надо, пожалуйста...
― Где твой муж?
― Я здесь, — донесся откуда-то из-за кустов дрожащий голос. — Не трогайте Лешку!
Перед Романом предстал худой, жилистый, очень высокий мужчина, заросший по глаза сивой бородой с проплешинами. Сурен кинулся было обыскивать новое действующее лицо, но царь махнул рукой — не суетись. При этом правитель внутренне содрогнулся, подумав, что если бы мужик представлял опасность, то у него была сотня возможностей для нападения: один меткий выстрел из кустов — и не было бы царя Романа, единственной надежды Лакедемона на светлое будущее... Нет, конечно, за огнестрелом тщательно следили, но получить в грудь арбалетный болт на таком расстоянии — тоже удовольствие ниже среднего... Да, умному человеку понятно, что Сурен не оставил бы такую выходку безнаказанной, но много ли нынче на свете умных?
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 125
