Все повернулись к Блайз, и она слегка покраснела.
– Я знала, что это не Ку… – Она осеклась, и розовый цвет ее лица сменился багровым. – Не майор О’Шонесси. Я знала, что это не он.
– И мой Шелби тоже не предатель. – Жаклин выпрямилась, быстро взглянула на него и добавила: – Хотя он и не святой.
– Я исправлюсь, – ответил Шелби.
– Вряд ли. – Жаклин погладила его грудь и прижалась к ней щекой. – На это я не надеюсь.
– Да нет, я серьезно, – заявил Шелби. – На что еще я мог рассчитывать! Ведь я жил так, что всем было легко поверить в то, что придумал про меня Пилл, – он посмотрел на Рансома. – И если бы меня повесили как предателя, то тебя бы это уничтожило, правда? Вот на что он рассчитывал.
Рансом медленно произнес:
– Да, меня бы это уничтожило.
– Значит, это я должен просить у тебя прощения. – Шелби протянул руку.
Рансом протянул свою. После крепкого пожатия они разошлись, и Рансом повернулся к Куину:
– Перед вами я тоже хочу извиниться. В свою защиту могу лишь сказать, что мне был нужен хотя бы еще один подозреваемый, кроме брата.
Куин усмехнулся и посмотрел на руку, которую протянул ему Рансом.
– Ради святого Патрика, – сказал он, – дайте мне руку вашей сестры, и я буду полностью удовлетворен.
– Ну, это мы еще обсудим, уверяю вас… Наедине.
– Не вини его! – воскликнула Блайз. – Это я во всем виновата. Мистер Пилл никогда не узнал бы про старую церковь, если бы не увидел, как я показываю ее майору О’Шонесси… Я нарушила все моральные…
– Наедине, Блайз, – прервал ее Рансом.
Губы ее дрожали:
– Если ты не дашь согласия, то я просто сбегу вместе с ним.
– Надеюсь, до этого не дойдет. Я уже спланировал ваше свадебное путешествие. В Афганистан. Это как раз по пути к вашему новому месту службы в Индии, майор.
– В Индии… – прошептала Блайз.
– Обсудим это наедине, Блайз. Не сейчас.
– Мисс Мерлин!
Мерлин обернулась. Со стороны летательной машины к ним бежал Вудроу. Задыхаясь, он потянул ее за локоть. Глаза его горели от возбуждения.
– Мисс Мерлин, замок взорвался! Вы видели? Вы были там? Вы не пострадали?
– Нет-нет, – сказала она, – со мной все в порядке. Рансом меня спас.
Разряжая один из пистолетов, Рансом взглянул на нее, на лице появилась кривая усмешка.
– Так это я тебя спас? – спокойно спросил он. – Когда-нибудь ты мне об этом расскажешь.
– Смотрите! – вдруг воскликнул Вудроу.
Они посмотрели на холм. Неожиданный порыв ветра вырвал крыло машины из рук одного из солдат. Летательный аппарат пришел в движение, и одно крыло его высоко взмыло в воздух. Мерлин, застыв, наблюдала, а все остальные бросились врассыпную. Машина развернулась по ветру, потом вдруг медленно перекувырнулась, но снова встала на колеса.
Лошади разбежались во все стороны. Рансом успел схватить за сбрую черную кобылу, запряженную в фаэтон. Ветер дул все сильнее, и, подхватив машину, он еще раз красиво подкинул ее и погнал в сторону обрыва. Люди отчаянно пытались догнать и удержать ее. Однако ветер и холст вступили в дьявольский сговор. То подпрыгивая вверх, то опускаясь на колеса, аппарат уворачивался от всех попыток его обуздать. Многие распорки уже треснули, но холст все еще был натянут и выдерживал яростный ветер. На вершине холма, где утес обрывался над морем, машина ненадолго замерла, будто в насмешку салютуя поднятым крылом.
Долгую секунду большая белая птица сияла на фоне неба, а затем обрушилась вниз, исчезнув за вершиной холма. Люди выстроились над пропастью в ряд и молча смотрели вниз.
– Ты не собираешься помочь?
Мерлин обернулась и увидела Рансома. Он с трудом удерживал лошадь, запряженную в фаэтон, и рукава его белой рубашки ярко выделялись на фоне гладкой спины черной кобылы. После того как машина исчезла, лошадь успокоилась. Он отпустил уздечку и скрестил руки.
– Думаю, тут уже мало что можно сделать, – сказала Мерлин. – Бедный мистер Пеммини! Сначала замок, а потом еще вот это…
Рансом странно посмотрел на нее, как будто хотел что-то сказать. Мерлин дотронулась до губы, но вовремя вспомнила, что не стоит брать палец в рот. Она сцепила руки за спиной: когда на вас смотрит Фолконер, всегда чувствуешь себя неуютно.
– Что я сделала не так? – спросила она, защищаясь.
– Забирайся, – сказал он и показал на фаэтон. – Я хочу поговорить с тобой.
Мерлин облизнула губы. Еще один брошенный на нее фамильный суровый взгляд – и она, вытерев руки о штаны, послушалась. Рансом подал ей руку, помогая взойти на высокую ступень. Подойдя с другой стороны, он тоже запрыгнул на сиденье. Экипаж тронулся.
– Мы едем домой? – спросила Мерлин. – А как же все остальные?
– Влюбленные могут ехать вдвоем на одной лошади, – ехидно ответил он.
Она крепко уцепилась за сиденье, и фаэтон затрясся по сельской дороге. Впервые с тех пор, как приехал Рансом, Мерлин вспомнила, что на ней нет юбки. В смущении она сжала колени.
– Не переживай, – сказал Рансом. – Ты же знаешь, с моей стороны тебе не грозят домогательства.
– Не грозят?
– Нет.
– Ах так, – сказала она и через секунду с надеждой добавила: – Ну может, чуть позже?
Фаэтон спустился по песчаной дороге вниз, в небольшую ложбину. Рансом остановил лошадь.
– Мерлин, – сказал он, повернувшись к ней, – хочу тебе кое-что сказать. Это важно. То, что случилось сегодня, стало для меня огромным открытием.
Она кивнула и улыбнулась:
– Да, полет – это удивительно.
Он глубоко вздохнул, посмотрел вдаль и сказал:
– Да, конечно… Мерлин… К сожалению, я заставил тебя сделать ужасную ошибку. Я… – Он сдвинул брови и в нерешительности перебирал вожжи. – Сегодня я понял, что никогда не стану тебе хорошим мужем.
Глаза ее округлились:
– Не станешь?
– Нет. Ты была права. Нам с тобой нельзя было жениться.
– Почему?
– Я пытался навязать тебе свой образ жизни. Но эти жесткие рамки не для тебя. Тебя нельзя заставлять жить по моим правилам, нельзя окружать запретами. Ты должна оставаться свободной и идти своим путем, туда, куда тебя зовет твоя мечта… Так высоко и так далеко… – Он замолчал и покачал головой.
Мерлин хмуро смотрела вниз. От ветра колыхалась вокруг трава и взлетали прядки волос в хвосте у кобылы.
– Я всегда был несправедлив к тебе, Чара, – сказал он. – Каждую минуту. И теперь мне стыдно.
