Пожалуйста, Господи, будь милосердным и возьми Коксэниса в Твое Царство.
Сегодня мы с Бет собрали цветы и отнесли их, чтобы возложить на небольшой холмик, где лежат Джеймс и Коксэнис. Но когда мы пришли туда, то обнаружили могилу Коксэниса пустой. Крест, который мы сделали для него, лежал на свежевскопанной земле, а на нем индейская подарочная корзинка. Это самая красивая вещь, какую я когда-либо видела, она украшена вплетенными в нее красными, желтыми, зелеными перьями и маленькими бусинками. А по краям отделана крохотными пучками черных перьев перепелки.
Я поставила корзиночку на каминную полку и, смотря на нее, буду всегда вспоминать нашего любимого друга и его соплеменников.
Вчера Каванот принес провизию из поселения на реке. Бет и я прогулялись в сторону деревушки, где жил Коксэнис, чтобы отнести яблочный пирог его жене и детям, но когда мы достигли деревушки, там никого не оказалось. Ни один костер не горел, ни один ребенок не играл, ни над одной крышей не курился дымок. И ни одна женщина не сидела с каменной ступкой и не измельчала желуди. Деревушка была покинута и пустынна.
Каванот сказал, что индейцы переехали туда, где есть пища. Он считает, что эту деревушку они используют как зимнее пристанище, тогда как весну и лето должны проводить в каком-нибудь другом месте. Монисто, которыми индейцы украшают себя, сделаны из ракушек. Так что я полагаю, они каждый год проводят лето рядом с океаном, и возможно, они сейчас там.
Джошуа сообщил нам, что племя Коксэниса употребляет в пищу рыбу, желуди, перец, конский каштан и смесь из жареных семечек и зерна, размолотых в каменной ступе и просеянных через сито. Они называли это пиноли. Теперь, когда наступила весна, все вокруг цветет и зеленеет. Здесь, должно быть, растут сотни различных растений, которые можно употреблять в пищу, но мы пока не открыли их для себя. А с наступлением лета созреют ягоды и яблоки. Они, наверное, намного вкуснее, чем те высушенные, которые я предварительно вымачивала, чтобы испечь пирог.
Я надеюсь, мы снова увидим племя Коксэниса с наступлением осени, но сердце мое почему-то подсказывает мне, что этому не суждено случиться.
Господи, пожалуйста, будь с ними, защити их от зла и сохрани их.
26
— Мама, красные розы! — зазвенел голос Каролины у входной двери. — Иди сюда, посмотри!
Сьерра спустилась по лестнице, и у нее перехватило дыхание, когда она увидела это великолепие.
— На стол в гостиной, мэм? — спросил курьер, молодой человек в спортивной футболке, с черными длинными волосами и с серьгой в ухе.
— Да, туда.
Парень поставил цветочную композицию на стол, развязно ухмыльнулся:
— Либо кое-кто воспылал страстью, либо он в большой беде.
Сьерра рассмеялась. «Воспылал» — старинное слово, произнесенное молодым человеком, прозвучало очень забавно.
— Задержитесь на минутку, — сказала она и дала ему на чай десятидолларовую купюру. Между ветками папоротника и гипсофилы она нашла открытку с посланием: «С Днем святого Валентина. Я люблю тебя. Алекс».
Двадцать четыре алые розы в хрустальной вазе.
Она позвонила ему:
— Спасибо за розы.
— Что скажешь, если мы вечерком пойдем с детьми погулять? Обед и кино?
Она улыбнулась:
— С удовольствием.
— А как насчет того, чтобы посадить их в первый ряд, а самим устроиться в уголке сзади и пообниматься, как в былые времена?
Она рассмеялась:
— А как насчет того, чтобы мы сели в середину и все вместе?
Вечер прошел замечательно. Разумеется, Клэнтон и Каролина умоляли позволить им сесть поближе к первым рядам, но Сьерра и Алекс сели в середину. Сначала Алекс не касался ее. Они сидели рядышком, уставившись на большой экран с диснеевскими озорными персонажами, оба взволнованные, как на первом свидании. В какой-то момент фильма Алекс взял ее руку. И поскольку Сьерра не отдернула ее, он наконец расслабился.
— Разве ты не собираешься пригласить его к нам? — зашептала Каролина, когда они подошли к дому.
— Я хочу показать ему свою новую игру, — тут же подхватил Клэнтон.
Сьерра посмотрела на них обоих, зная, на что дети надеялись. Как ей объяснить, что она еще не готова?
— В другой раз, — выручил Алекс. И отступил назад.
— Мама, — заныла Каролина с мольбой в глазах.
— Все нормально, Алекс, — проронила Сьерра, — заходи. Я приготовлю горячий глинтвейн для нас, а ты пока взглянешь на новую игру Клэнтона.
Она находилась на кухне и как раз бросала щепотку корицы в кружки с дымящимся глинтвейном, когда Алекс вернулся.
— Дети собираются спускаться вниз? — спросила она, кивнув в направлении лестницы.
— Они увлечены видеоигрой.
— Каролина? — Сьерра удивилась. Прежде дочь никогда не проявляла интереса к компьютерным играм.
Алекс пожал плечами:
— Ты немного напряжена.
— Да, есть такое, — призналась она, смущенно рассмеявшись. — Почему бы нам не пройти в гостиную?
Она вручила ему кружку горячего вина, сама взяла другую и прошла вперед к дивану, которому недавно подарила новую обивку. Уселась в дальнем уголке, уютно поджав ноги.
Ни один из них не знал что сказать, чтобы нарушить напряженное молчание. Она вспомнила другие вечера на этом диване. Пауза затянулась, Сьерра нервничала.
— Мы все время думаем об этом, не так ли? — с трудом проговорил Алекс.
— Что ты сказал?
— Я страстно хочу тебя. А ты хочешь меня.
Он смотрел на нее открыто, не таясь.
Сердце Сьерры гулко забилось. Алекс поставил кружку с горячим глинтвейном на «люкообразный» столик и встал. Она взглянула на него, испугавшись, что он поцелует ее, и произойдет то, чего она никак не могла ему позволить. Или хуже, он уйдет.
Выражение его лица смягчилось.
— Каким бы сильным ни было мое желание, я не собираюсь на тебя давить.
— Я не стараюсь специально все усложнить, Алекс.
— Yo se[64]. Тебе нужно снова научиться доверять мне.
Сьерра посмотрела в свою кружку.
— Как много всего случилось со мной на протяжении последнего года. Многое во мне изменилась так, что, думаю, ты не сможешь понять. — Она снова взглянула на него. — Господь сейчас в центре моей жизни. Мне нет пути назад…
— У нас с Дэннисом был разговор об этом.
Сьерра удивилась:
— Да? Правда?
Она знала, Дэннис не отступится и будет делать все, что в его силах, чтобы помочь им.
