Между тем почти стемнело. На террасе над дверью горела одинокая лампа, скудно освещавшая табличку с надписью «Chiuso»[117].
«Вот это и вся моя жизнь, – подумал Романо. – Этот ресторанчик, а не бар в Каппаноле, в Ареццо и тем более не у моря. Если что в жизни еще и будет, то будет здесь».
– Эди, – позвал он, заходя в квартиру. – Я вернулся!
Но никакой реакции не последовало. Ни одна дверь не открылась, Эди не выбежал и не бросился ему на шею.
Романо распахнул дверь в его комнату.
То, что он увидел, было настолько страшным, что он даже не понял, что это реальность, а не кошмар. Эди с огромным ножом сидел перед кроватью и держал в руке голову кролика, которую только что отрезал. Светло-голубой ковер, постель и его пижама были испачканы кровью. Увидев Романо, Эди засмеялся и поднял кролика, с которого стекала кровь.
– Закат заалел – Титр околел, – сказал он и захихикал.
У Романо в голове все смешалось. Он боялся только одного: как бы в комнату кто не зашел. Например, Тереза, которая уже звала их на ужин. И уж ни в коем случае не комиссар Нери, который задал еще далеко не все вопросы и всегда появлялся без предупреждения.
Романо запер дверь изнутри на ключ, смахнул на пол пару вещей, лежавших на табурете, и сел.
– Закат заалел – Тигр околел, – повторил Эди и захлопал окровавленными ладонями.
Романо молча рассматривал сына, огромную забрызганную кровью гору мяса с кроличьей головой в руке, который сиял от радости и раскачивался, выражая таким образом свой восторг.
– Идем, – сказал Романо и тяжело, словно старик, поднялся. – Идем, похороним Тигра.
Эди сначала встал на четвереньки, потом поднялся. Он выпрямился, и Романо показалось, что рядом с ним Кинг-Конг. Только в руке у него не белая женщина, а отрезанная голова кролика.
– Обуйся и надень куртку. Мы пойдем в лес.
– В лесу могила – холодом все скрыла, – обрадовался Эди и улегся на пол, чтобы достать из-под шкафа сапоги.
Романо поспешно, чтобы Эди не заметил и не оказал сопротивления, стащил с кровати окровавленные простыни.
Через несколько минут они уже были в пути. Карманные фонарики, лопата, кролик и нож были у них с собой.
Эди, подпрыгивая, шел впереди. Точно так же, как и год назад, перед рождественской ночью, когда они с Эльзой хоронили другого Тигра.
93
Он шел за Эди. Ему хотелось идти медленнее, но Эди, сунув себе под пуловер кролика и нож, почти бежал впереди.
Романо старался не отставать от Эди больше чем на два-три метра, и фонарик ему не был нужен. Эди отлично ориентировался в темноте. Казалось, он знает в лесу каждый корень дерева, каждый куст, каждую ветку ежевики, которая могла хлестнуть по лицу.
Романо уже совсем выбился из сил, когда они наконец добрались до развалин какой-то лачуги.
– Здесь, – гордо сказал Эди и указал на куст, перед которым лежал огромный камень.
Романо ни за что не смог бы в одиночку сдвинуть с места этот обломок скалы, но Эди положил кролика на землю и легко отодвинул камень в сторону.
Потом он начал копать.
Романо светил фонариком в яму, которая становилась все больше, и молчал. Он чувствовал, что наступил решающий момент, и удивлялся, насколько все оказалось просто. Он стоял ночью в лесу, а его сын копал яму. Вот и все.
Немного погодя он увидел куртку от пижамы Эди. Оранжевую, с голубым мишкой. Спереди куртка была залита кровью, которая оставила на ней темно-коричневые пятна.
– Зачем ты закопал эти вещи, Эди?
– Какой у тебя вид – так в дом не входить! – крикнул Эди.
– Кто так говорит?
– Бабушка. Не будь дураком – переоденься бегом.
– Когда она это сказала? Несколько дней назад?
– Нет, нет, нет – когда Эди мало лет, – развеселился Эди, услышав вопрос.
Синяя футболка, тоже пропитанная кровью, лежала в самом низу ямы. Рядом с ней – два огромных ножа для разделки мяса из траттории и останки не менее четырех кроликов.
Эди бросил в яму пятого.
– Зачем ты это делаешь, Эди?
– Кто в рай попал – счастливым стал.
У Эди была собственная философия. Романо попытался понять его.
– А мама и Эльза? Они тоже в раю?
Эди кивнул.
– На утренней заре – умерли все.
И он от радости захлопал в ладоши.
– Зачем, Эди? Зачем ты это сделал?
– Храбрый Эди – все хорошо.
Эди сиял.
– Ночью – будет сделано.
– Зачем, Эди? Разве тебе не жаль, что мамы и Эльзы больше нет здесь?
Эди снова покачал головой.
– Кто в рай попал – счастливым стал.
Романо постепенно начал понимать, в чем дело. Он помог своей матери, любимой сестре и кроликам попасть в рай.
Эди положил третий нож в яму и начал ее закапывать.
Вот так просто все было. До ужаса просто.
Потом Эди задвинул камень на старое место. Теперь никто не заподозрил бы, что под ним могила.
Эди не хотел ужинать – он хотел купаться.
Романо напустил в ванну горячей воды и добавил туда моющего средства с запахом малины, которое Эди любил больше всего.
Через несколько минут Эди пришел, разделся и с размаху плюхнулся толстым, рыхлым задом в воду, да так, что пена брызнула во все стороны и осталась в виде маленьких блестящих пузырьков на коврике и покрытых кафелем стенах ванной комнаты.
– Воду напустил – задницу помыл! – взвизгнул он и захихикал.
Он закрыл глаза, опустился поглубже, так что над пеной осталась лишь его голова, захрюкал от удовольствия и, не сознавая, что делает, принялся играть со своим членом. На то, что кто-то еще находится здесь, он не обращал никакого внимания.
Романо присел на край ванны, и Эди испуганно открыл глаза.
– У нас есть тайна, у нас двоих… – осторожно начал Романо. – Тайник и могила в лесу.
Эди кивнул и укусил пену.
– Никто и никогда не должен об этом узнать. Ни дедушка» ни бабушка, и уж тем более чужие люди.
Эди кивнул и начал выдувать пену через край ванны.
– Я знаю, что ты сделал, но никому не скажу. Только мы с тобой знаем это, но мы будем вести себя тихо-тихо, и все будет хорошо.
Эди кивнул и принялся играть толстыми пальцами на ногах, пытаясь ухватить пальцами правой ноги пальцы левой.
– Мы с тобой – одно целое, Эди. И я всегда рядом с тобой. Что бы ни случилось. Не забывай об этом.
