перестанет собой владеть. Слишком много потрясений за одну ночь, даже для такого как он, кто знаком со смертью не понаслышке.
— Ну что же… — ипат помялся, заломил пальцы рук, обвел взглядом комнату, и, когда остановился на нарочито невозмутимом лице ведьмака, выдохнул. — Нету у меня другого варианта, мастер. И, по чести, предложить вам тоже нечего. Уж и без того пожил семь десятков. Хватит. Надеюсь, ваша рука не дрогнет. Сделайте все быстро, мастер. Я боюсь умирать в муках.
Эскель понял, что ипат уже давно смирился со своей участью. Видать, просто смелости не хватило поступить как капитан, что усердно подгнивал этажом ниже. Оттого сидел и ждал, пока заявится кто-то, кто сделает все за него. И раз уж все решилось, то ему остается лишь сыграть роль палача. Безусловно, приятного в этом деле мало. Но разве жизнь состоит из одних лишь приятностей? Потому, вздохнув он хрипло заговорил:
— Я тоже надеюсь, что не дрогнет.
Ведьмак даже не смотрел. Зажмурился и ударил наугад, надеясь, что длины лезвия и силы замаха хватит чтобы отсечь голову. И ожидания его оправдались, а опыт взял свое. Правда, чаще отрубать головы приходилось монстрам. Да что уж там греха таить — лишь монстрам. Тем не менее, шея хрустнула, плоть издала мерзкий чавкающий звук, а голова глухо ударилась о деревянный пол. Эскеля окатила кровь, струями взмывшая вверх из рассеченных сонных артерий. А когда ноги тела подкосились, и оно рухнуло следом за головой, он, кажется, перестал дышать. Это была гуманная смерть для властителя и даже благородная в каком-то роде, но самому ведьмаку показалось, будто голову снесли ему. Нет, его не мутило, а перед глазами не плыло, просто внутри что-то надломилось. Словно пружина какая разогнулась и влупила по органам со всей силы. Пришлось восстанавливать внезапно сбившееся дыхание, кое-как совладать с собой и постараться как можно скорее покинуть этот чертов дом.
Он покачнулся, стряхнул с лезвия кровь и его неожиданно накренило вперед, благо, на ногах устоять получилось. Да и меч помог, уткнувшись концом в пол, помогая ему сбалансировать в нужный момент. Сердце бешено колотилось в ушах, и он отчаянно пытался замедлить его ритм, но не удавалось. Отчасти потому, что эмоции захлестнули с головой и сосредоточиться было невозможно, а отчасти из-за того, что мешал все еще бушующий адреналин в крови, подгоняемый Чайкой.
Рвано выдохнув, он на мгновение прикрыл глаза, вспомнил изможденное лицо Деры и ее прикосновение. Даже явственно ощутил тепло ладони на щеке и на душе стало чуточку легче. Еще совсем недавно он надеялся, что не станет убивать ради нее. Давал себе нелепые обещания, зарекался. А теперь — он стал настоящим убийцей только потому, что расплачивался за ее спасенную жизнь. Стиснув зубы, он сдавленно выругался. Но минута слабости и ненависти к себе закончилась быстро. Снаружи его уже ждали, а значит нужно снова нацепить на лицо выражение крайней невозмутимости, чтобы до конца не портить себе репутацию, всеми этими стенаниями. А то она и без того уже изрядно пострадала. Помучиться ведь можно в одиночестве и потом.
Он уверенным шагом вышел наружу, и не обращая ни на кого внимания, пересек улицу под улюлюкание мятежников, сжимая в одной ладони меч, а во второй — амулет. Торопливо добрался до ворот, постучал и его выпустили наружу. Он ничего не сказал Яну, даже не взглянул на него и не слушал вопросов, летящих ему в спину. Он был весь в крови, злой как черт и обессиленный. Свистом подозвал Василька и пошел на знакомое фырканье. Нужно было как можно скорее уезжать. После всего того, что произошло за стенами этого дрянного города, ему было физически больно находиться здесь. И будь он проклят, если его нога еще хоть раз переступит ворота Мурривеля.
Комментарий к Часть 30. И не дрогнет рука
Бечено
Часть 31. Не бойтесь своих желаний, бойтесь внезапных порывов
Комментарий к Часть 31. Не бойтесь своих желаний, бойтесь внезапных порывов
Бечено
Как сел на коня и добрался до хаты чародейки, ведьмак помнит с трудом. Чувства были обострены из-за принятой накануне Чайки, а перед глазами все еще стояли умиротворенные, безжизненные лица тех несчастных, которые самоотверженно кинулись на него под покровом ночи. Надо отдать должное: в решительности им не откажешь. Но был ли у них хотя бы призрачный шанс на победу? Нет, определенно и точно.
Он не всматривался в тех, кто на него выпрыгнул, и даже не думал о том, что это могут быть дети. Не пытался осознать что-то, просто действовал как всегда — инстинктивно, быстро, не оставляя и шанса на реванш, как учили долгие годы. Теперь же, как последний трус, боялся, когда действие эликсира закончится и придет осознание содеянного на пару с неминуемым раскаянием. А раскаяния ведьмак страшился даже больше, чем чудищ, поджидающих в темноте. Раскаяние нельзя изрубить мечом или обезвредить знаком в отличие от монстра.
Он думал, что самое страшное — это отсутствие мук совести после того, как он выследил ту безумную Дейдру* и закончил то, что должен был сделать еще давно. Нет, он не боялся мести Предназначения. Она уже настигла его и оставила пожизненное напоминание о себе на лице. А вид захлебывающейся собственной кровью садисткой девки, которая чуть не прикончила его самого и его товарища, вызывал только одно чувство — удовлетворение. Оттого, что все закончилось, оттого, что она больше не вздумает вернуться, и оттого, что Предназначение — это еще не приговор.
Ему не повезло с ним, верно, но он и не собирался жить в страхе всю оставшуюся жизнь, опасаясь, что проклятая дворянка однажды взбеленится и удумает вернуться, дабы вытворить что-то эдакое. Учитывая, что она уже здорово набила руку, с особой жестокостью изводя весь южный Каэдвен. А сейчас он струхнул и неслабо. Нет, не из-за мести судьбы и не из-за одного только раскаяния. Он боялся Деры. Боялся ее осуждающего взгляда. Боялся разочаровать ее, вздумай он признаться в содеянном.
Эскель намотал на чуть подрагивающие руки поводья и пришпорил коня. Адреналин подгонял его вперед, усыплял остатки здравого рассудка, оголял чувства. Хотелось быть быстрым, хотелось махать мечом, хотелось сделать что-то безрассудное. Ведь силы пока еще переполняли его, лились через край.
Дера выхаживала по двору, меряя его шагами и не зная, куда деть руки; все поглядывала в сторону поля. Если она правильно поняла Кейру, то ведьмак должен появиться откуда-то оттуда. Чародейка не захотела говорить ей, когда он
