как пощёчина – быстрая, хлёсткая и крайне болезненная.
Она сидела, дрожа, готовая разрыдаться в любой момент.
– Ты... ты такой же, как он… – её голос задрожал, и начали срываться обвинения. – Ты убийца… Хладнокровный… Жестокий…
Она произносила каждое слово, которое ассоциировалось с убийцей. Это было неприятно.
Не скажу, что она была не права. Я понимал, что мой поступок напугал её ещё сильнее, чем прямые угрозы Артёма.
Наконец, Дая, наблюдавшая за всем этим, вмешалась. Она поднялась с кровати и подошла к своей одежде.
Её больше не устраивала больничная роба – она чувствовала себя незащищённой и хотела надеть свою защитную кирасу.
– Ты дура, – бросила она Айгуль. – Алексей поступил правильно. Благородно, как и должен поступать аристократ. Вместо того чтобы говорить такие грубые вещи, лучше бы поблагодарила его.
Я ожидал, что она уйдёт в ванную, чтобы переодеться, но нет – она начала надевать кожаную броню прямо здесь, в комнате.
С каждой секундой Дая менялась на глазах. Исчезала ранимая девушка, какой она была всего несколько мгновений назад.
Когда она закончила, полностью облачившись в кирасу, взяв щит и меч, от слабой девушки не осталось и следа – передо мной стоял воин.
– Но ты, Айгуль… ты предала меня, – сказала Да. Она хотела сказать «нас», но меня никто не предавал. У Даи же была внутренняя обида на «подругу».
Айгуль совсем поникла. Было очевидно, что никто здесь ей не рад. А участь таких людей всегда одинакова. Предвидя мои слова, она вздрогнула.
– Тебе здесь не место, – спокойно сказал я. – Ты сама знаешь, насколько опасно держать рядом человека, который предал.
Я пытался объяснить свою точку зрения.
– Ты, наверное, думаешь, что это несправедливо? Но наоборот, это и есть справедливость.
Лицо Айгуль потемнело. В её глазах мелькнуло что-то похожее на стыд, но страх всё ещё преобладал.
– Не бойся. Никто не причинит тебе вреда.
Я хотел дать ей понять, что с ней не произойдёт то же, что и с Артёмом. Всё же нужно уметь удерживать эту тонкую грань.
– Но и рядом я тебя оставить не могу, – добавил я, указав пальцем на открытую дверь. – Выход там. Ты можешь спокойно уйти.
На мой взгляд, это было действительно справедливо. Наше испытание не сошлось клином на ней. Пусть сама о себе позаботится – это тоже часть испытания, так пусть она проверит себя.
Сначала Айгуль выглядела обрадованной. Она резко встала, но тут же остановилась.
Тёмный коридор пугал её ещё больше. В её голове словно шла внутренняя борьба: страх перед неизвестностью снаружи сталкивался со страхом передо мной.
Её интуиция кричала, что самостоятельно ей не выжить оставшиеся два дня.
– Я... я не могу уйти, – внезапно сказала она, передумав.
– Почему?
– Если уйду, то умру. Это всё равно что посылать меня на смерть. Без вас мне не выжить...
– И что с того?
– Можно мне остаться?
Не дожидаясь ответа, она начала отчаянно доказывать свою ценность:
– Я всё сделаю... всё что угодно... буду полезной, больше не буду предавать... только позвольте мне остаться...
Я думал, что она встанет на колени, но говорила она довольно рассудительно, словно на переговорах. Вот только с кем она собралась договариваться? Нужна ли она мне?
Ха… и ещё раз ха… Нет, конечно.
И тут я осознал свою ошибку. У меня ведь есть особый свиток, лежащий в кармане, словно ждущий своего часа.
Раньше мне и в голову не пришло применить его – я просто убил Артёма. Вот же чёрт... Надо было использовать контракт на нём. Он мог бы стать моим «контрабандистом»... из него вышел бы отличный раб...
И зачем я его убил?
Эти мысли вызывали у меня раздражение. Надо ли было принимать такое быстрое решение? Или хотя бы потратить две минуты на раздумья?
Иногда стоит подумать головой.
Но ведь есть ещё второй кандидат.
Я внимательно осмотрел девушку с ног до головы. Да, она аристократка, пусть и низкого сословия. Использовать рабский контракт на ней было рискованно, но…
Сложно… очень сложно...
– Послушай… вообще, есть один способ, – сказал я. – Но в нём есть проблема.
– Какая?
– Он может тебе не понравиться.
Я не ответил прямо. Достал свиток и показал его ей. Она сразу поняла, что это такое. Её глаза расширились, и на лице появилось выражение отвращения.
– Это же рабский контракт?
И предвидя мой вопрос, ответила:
– НИ ЗА ЧТО!
Хм… это было предсказуемо. Никто в здравом уме не согласится стать рабом.
– Очень жаль. Но я могу оставить тебя только при условии, что мы заключим контракт. Сразу оговорюсь: я не принуждаю и не уговариваю, – хотя, возможно, я и приврал, пытаясь уговорить её. – Это ужасная вещь. Если ты согласишься, я даже не смогу освободить тебя. Просто нет способа. Точнее, он есть – магия и снятие проклятий, но это очень дорого...
И, как вишенка на торте, я добавил:
– Ты, скорее всего, останешься слугой рода Некрасовых до конца жизни.
Казалось бы, после такой «рекламы» трудно согласиться.
Обычно стоило бы причесать, что всё это ненадолго, что всё не так уж страшно, а не говорить правду. Но мне это было не нужно.
Этот договор – всего лишь гарантия того, что меня не предадут. Вот и всё. Да и, честно говоря, мне было бы жаль, если она погибнет.
Что касается рабства?
Люди у нас живут так годами: рабы, крепостные, простые жители, перебивающиеся от зарплаты до зарплаты. Никого это не смущает.
Я и сам в какой-то степени раб своих желаний и эмоций. О какой свободе в мыслях и действиях может идти речь?
Но Айгуль обратила внимание на совсем другие слова – на мою фамилию:
– Некрасов? Ты из рода Некрасовых?
Чёрт возьми. Язык мой – враг мой. Захотелось ударить себя по губам, но я сдержался и просто кивнул.
– Да, всё верно. Меня зовут Алексей Некрасов. Я следующий наследник рода.
Это меняло всё. Абсолютно всё.
Это была связь между аристократами. Одно дело – договариваться среди простолюдинов: кто-то не выполнит обещание, кто-то предаст, а затем затеряется на просторах Российской Империи, и ищи его потом.
Но Некрасовых многие знают. Особенно Юмагуловы.
– Мы же
