ведь амулеты, которые выдёргивают прямо на корабль!
Наставник хмуро глянул на дворянчика, вздохнул и признал:
— Есть и такие амулеты, но они расхолаживают людей и делают их излишне самоуверенными. Школа такое не поощряет, поэтому в долг подобного рода артефакты не выдаются, только по предварительному расчёту. Аренда обойдётся в два червонца, залог на случай утери или срабатывания составит триста целковых.
Стоявший рядом со мной Зван аж присвистнул.
— Обдираловка!
Огнич ухмыльнулся.
— Ты так говоришь, будто мы могли бы взять их с собой на глубину!
Ну да — никак не могли. Если верить россказням учеников, эти спасательные амулеты неизменно срабатывали, когда их обладатели забирались в омут дальше, нежели полагалось безопасным для тех наставниками.
Напутствие подошло к концу, началась суета и стало не до разговоров. Я протолкался к Беляне и Заряне, с ними вышел к зависшему над площадью летучему кораблю, с ними же поднялся по длинному шаткому трапу на борт.
Всего так и переполняли эмоции, и дело было отнюдь не в предстоящей нам авантюре. Просто… Полетим же, черти драные! Полетим!
Я раньше о таком и мечтать не мог, а тут — мачты, паруса, ванты, воздушные матросы! И я! А обзор-то какой! Обалдеть!
Увы и ах, разместить без малого две сотни абитуриентов на верхней палубе не было никакой возможности, и Огнеяр отвёл нас в трюм, разделённый на тесные кубрики. В один из таких мы и набились почище сельдей в бочку.
— Мне отлучиться надо, никого пока не выпускай, — предупредил ученик помощника вахтенного, отвечавшего за наше помещение.
— А если в гальюн запросятся? — удивился тот.
— Да я быстро! — отмахнулся Огнеяр. — Раз уж такая оказия выпала, в одно заведение тут неподалёку наведаюсь и вернусь.
— Вот ты ходок! — покачал головой помощник вахтенного. — Смотри, ко взлёту не опоздай!
Дарьян пихнул меня в бок и спросил:
— Куда это он?
Я пожал плечами.
— Понятия не имею.
— Да в бордель побежал! — просветил нас Огнич. — В школьном три шкуры дерут, вот и решил сэкономить. Он же ещё ученик, через ворота туда-сюда особо не походишь. Сами же видели, как там всех проверяют!
— Скажешь тоже — в бордель! — фыркнул Зван. — Ну ерунда же!
— А куда ещё? — насупился фургонщик. — Там кроме гостиниц для приезжих, пары харчевен, винных лавок и борделя больше и нет ничего! А до города вёрст пять топать, не меньше!
— Может, просто за выпивкой побежал?
— В школе бы взял!
— Там, поди, дороже! Ну сам посуди: сколько до взлёта осталось? Он пока в бордель прибежит, уже возвращаться нужно будет! И смысл?
— Вот ты как маленький! — снисходительно глянул на приятеля фургонщик. — Заплатит и сразу в койку! Раз-два и обратно!
Беляна не выдержала и захихикала.
— Раз-два… Ой, не могу!
Дарьян покраснел, Огнич возмущённо надулся, а Заряна шикнула на подружку, но та не угомонилась и обратилась к соученицам:
— Раз-два! Девочки, вы это слышали?
Барышни обсуждать столь щекотливую тему не пожелали, но совсем не факт, что исключительно по причине скромности: просто наметившийся сразу после формирования отряда раскол за время обучения лишь усилился. Единственным исключением была водившаяся со мной и Беляной Заряна, а так абитуриентов со склонностью к белому аспекту соученики сторонились, будто прокажённых. Немудрено, что совместное заточение в тесном кубрике никому удовольствия не доставило. Я так и вовсе пожалел, что не догадался прихватить с собой колоду карт — было бы хоть чем время в ожидании взлёта скоротать: корабль закачался и начал набирать высоту самое раннее через час.
В гробу я такие полёты видел. В гробу и белых тапочках.
Теснота, духота, заложенные уши, болтанка из-за резких боковых порывов ветра.
А уж поход в гальюн впечатлил так и вовсе несказанно. Причём выбираться туда мне пришлось дважды: сначала сходил облегчиться сам, затем отвёл и сопроводил обратно барышень. И это ещё у Беляны и Заряны истерики не случилось — всё же одна дочь лесника, а другая в монастырском приюте росла, — но подобной выдержкой могли похвастаться далеко не все абитуриентки. Визгу и слёз было…
На место нас доставили уже ближе к рассвету, на посадку корабль пошёл с первыми лучами солнца. Выбравшись на верхнюю палубу, я по примеру остальных попытался оглядеться, но раскинувшаяся чуть в стороне долина оказалась сплошь затянута туманом — не удалось приметить ни одного из намеченных после изучения карты ориентиров. Спускаться пришлось по верёвочной лестнице, а дальше нас выстроили у ворот, мало походивших на рисунок в читальном зале библиотеки. Меж скал торчали две каменные колонны, и — всё.
Наставник Синеок своё напутствие повторять не стал, предупредил только, что корабль отправится в обратный путь на закате, а опоздавших дожидаться не станут, посему им придётся куковать здесь всю ночь. Эта угроза, впрочем, особого впечатления не произвела, поскольку прибывшие с нами ученики занялись обустройством лагеря. На скалистом выступе чуть ниже перевала разбивались шатры и разводились очаги.
— Дальше вы сами по себе! — напутствовали всех и каждого наставники, нацепляя на запястья абитуриентов браслеты с плоской вставкой из лунного камня, но именно что «самих по себе» здесь и сейчас никого, наверное, и не было вовсе. Успели за время учёбы, если и не сдружиться, то перезнакомиться и сбиться в компании по интересам — именно поэтому наша ватага на общем фоне нисколько не выделялась.
— Идёмте! — поторопила нас Беляна и с усмешкой добавила: — А то без трофеев останемся!
Я не удержался и досадливо поморщился.
За месяц осторожных расспросов и поисков нужной информации в библиотеке мы не разузнали о небесных жемчужинах ровным счётом ничего полезного. Слухи о них, равно как и ещё о добром десятке столь же редких находок, ходили самые невероятные, но толком никто ничего сказать не смог. Нам оставалось лишь полагаться на слова Горислава. Мне это не нравилось.
У ворот абитуриенты не задерживались: самые нетерпеливые спешно спускались по петлявшей меж валунов тропе, более осмотрительные сломя голову вперёд не неслись и забирали вправо, где начинался пологий склон, сплошь заросший кустарником.
Ну а мы повернули налево, и роль проводника неожиданно для всех взял на себя Огнич. Фургонщик ни разу не вывел нас к обрыву, расщелине или отвесной стене — он словно наперёд знал, где получится пройти, не спускаясь по каменной осыпи и не карабкаясь на кручу.
