Черт возьми, тебе, должно быть, было больно!
Так оно и было. Мое сердце разрывалось на части.
— Все было нормально, — вежливо говорю я.
Ее щеки вспыхивают от гнева.
— Нет, не было! Я не хочу причинять тебе боль, Джош! Не хочу, чтобы ты позволял мне причинять тебе боль! Почему ты не сказал мне, что у тебя есть ко мне чувства?
— Мои чувства не имели значения. — Мой голос так, будто я робот. — Я хотел помочь тебе. Дело было не во мне.
Лейла оглядывает мою комнату, рассматривая книги на полках и коллаж из приглашений над столом.
— Нет, — медленно произносит она. — Что бы ты ни делал, это всегда для других, но не для тебя, да? Боже, ты так меня бесишь.
Я поднимаю голову, глядя на нее.
— Хотел бы я, чтобы у меня была причина получше, — честно говорю я. — Но нет. Я был трусом. Я так сильно хотел тебя, но боялся, что ты скажешь «нет». — Я с трудом сглатываю. — Быть твоим другом было лучше, чем ничего.
— Ты мог бы просто сказать мне.
— Ты не была готова это услышать. В этом не было бы никакого смысла.
Лейла выглядит испуганной.
— Что ты имеешь в виду?
Я вздыхаю, проводя рукой по лицу.
— Если бы я сказал тебе, что влюблен в тебя до того, как начался весь этот эксперимент, что бы ты сделала?
— Я бы пригласила тебя куда-нибудь выпить.
— Нет, — тихо говорю я. — Не пригласила бы. Попробуй еще раз.
Она задумывается на несколько секунд.
— Я бы сбежала в куда-нибудь горы, — признается Лейла в конце концов.
— Даже с твоим десятилетним планом?
Ее плечи опускаются. Она скрещивает руки на животе.
— Думаю, мы можем согласиться с тем, что десятилетний план был всего лишь опорой. Ты прав. Я бы сбежала.
Я киваю.
— До того, как мы начали эксперимент, ты не стремилась к тому, чтобы тебя любили. Ты хотела найти парня точно так же, как хочешь найти стиральный порошок в продуктовом магазине. Чтобы вычеркнуть пунктик из своего списка.
Она поджимает губы.
— Я тебя не виню, — быстро говорю я. — Вовсе нет. Это моя вина, не твоя. Но именно поэтому я солгал. Потому что, если бы я сказал тебе, как сильно люблю, я бы потерял тебя. А я не мог потерять тебя, Эл. Не мог. Я… — Я замолкаю, потирая грудь. Даже от одной мысли у меня перехватывает дыхание. — В последний раз, когда я потерял любимого человека, я чуть не умер, — выдавливаю я сдавленным голосом. — Не знаю, смогу ли сделать это снова. Сейчас ты самый важный человек в моей жизни.
Ее взгляд скользит по фотографии моей мамы, аккуратно прикрепленной внизу моей доски с приглашениями. Понимание мелькает на ее лице. Еще один приступ ненависти к себе пронзает меня насквозь.
После смерти мамы я часто жалел, что горе не обрушилось на меня сразу. Если бы это был всего лишь один сильный приступ боли, я мог бы справиться с ним. Это бы сделало меня сильнее. Но нет. Боль неуклонно разрушает тебя в течении длительного времени. Она не делает тебя сильным, она лишь делает тебя слабее. И теперь, более десяти лет спустя, я, очевидно, настолько слаб, что готов солгать человеку, которого люблю больше всего на свете, просто чтобы удержать ее рядом с собой.
— Иногда во мне остается не так уж много сил для борьбы, — признаю я. — Лгать легче. Я сделал бы все, чтобы не потерять тебя.
Ее глаза блестят в слабом освещении, совершенно нечитаемые.
— Итак, ты оттолкнул меня.
— Да. Мне очень жаль.
Она скрещивает руки на животе.
— Ладно. Думаю, я не могу тебя винить, — говорит Лейла. — Я делала то же самое, да? Я использовала этот дурацкий план, чтобы отталкивать всех. Включая тебя. — Она опускает взгляд, делая глубокий вдох. — План не сделает тебе больно, в отличие от людей.
— Лейла…
— Думаю, ты, наверное, уже заметил, — говорит она дрожащим голосом. — Я так боюсь, что люди причинят мне боль. Но… — Она берет себя в руки. — В любом случае, я думаю, что доверяю тебе.
Сердце подпрыгивает у меня в груди. Я тянусь и беру Лейлу за руку. Она наблюдает за этим, переплетая свои пальцы с моими.
— Не могу обещать, что не причиню тебе боли, — спокойно говорю я. — Уверен, что причиню. Но я обещаю, что когда это сделаю, это никогда, ни за что не будет сделано намеренно. И я найду способ все исправить. Обещаю.
Все ее лицо меняется. Как только слова слетают с моих губ, будто солнце выходит из-за туч.
— Я верю тебе, — медленно произносит она. — Я доверяю тебе. Да.
А потом она падает на меня. Буквально. Ее тело просто заваливается мне на колени. Я обвиваю руками ее талию, притягивая к себе, вдыхая сладкий аромат. Лейла притягивает меня для поцелуя, и впервые за долгое время я расслабляюсь.
Целовать Лейлу все равно что снять тяжелый рюкзак или наконец-то прилечь после нескольких часов, проведенных на ногах. Все равно что просыпаться на работу и понимать, что сегодня выходной и можно провести все утро в теплой постели. Все равно что чувствовать безопасность, облегчение и счастье. Все кажется правильным.
— Прости, — говорит она мне в губы. — Прости, что оставила тебя. Прости, прости.
— Прости, что солгал тебе.
— Я люблю тебя, — выдыхает она, и мое сердце будто расширяется в груди. Я заставляю себя отстраниться. Лейла смотрит на меня сверху вниз, ее зеленые глаза мягкие и темные.
Я провожу большим пальцем по ее щеке.
— Я тоже тебя люблю, — тихо говорю я. — Я так сильно скучал по тебе, Эл.
По ее телу пробегает дрожь.
— Дурачок, — шепчет она, и я улыбаюсь, притягивая ее губы обратно к своим.
Глава 79
Лейла
Мы проводим остаток вечера вместе, свернувшись калачиком на диване у парней. Я устала, но не хочу ложиться спать. Когда ранний вечер переходит в ночь, солнце садится над Лондоном, омывая наши тела золотым и красным светом, а затем, в конце концов, все погружается во тьму.
Большую часть этого времени мы проводим, целуясь. Медленно и нежно. Жестко и страстно. И все, что между этим.
Несколько месяцев назад я ненавидела целоваться. Думала, это скучно. Теперь с каждой секундой у меня перехватывает дыхание. Часы пролетают незаметно.
Даже когда наши губы не заняты поцелуями, мы почти не разговариваем. Немного пустой болтовни, но ничего глубокого или личного. Такое ощущение, что мы находимся внутри маленького хрупкого мыльного пузыря. Я боюсь
