Как подтвердили в беседе с ним господа Абель, Шпильман и Балт, в ящиках находилось некоторое количество золотых слитков, наполеондоры, примерно на ту же сумму, и несколько меньше американских орлов — старинных золотых монет стоимостью десять долларов. Что касается слитков, о них капитан Мактурк даже и думать не стал, ибо знал, что подобного рода вещи растворяются бесследно. От них избавляются, чтобы впоследствии превратить в живые деньги, десятками самых хитроумных способов, а каких именно — в настоящий момент это было не особенно важно. Иное дело — наполеондоры и орлы, ими можно и заняться. Именно затем и послал он в Сити мистера Мастерсона, наказав ему возобновить знакомство кое с кем из видных фигур в банках и других финансовых учреждениях — пусть выскажут свое мнение относительно тех или иных операций, свидетелями которых эти господа могли стать в последние два месяца.
По правде говоря, мистер Мастерсон хоть и приступил к выполнению задачи с обычным для него тщанием, но смотрел на перспективы расследования менее оптимистично, чем его шеф. Сам-то он не верил, что золото в Лондоне. Он считал, оно в Париже, Дрездене, Нью-Йорке — в любом городе, где деньги могут незаметно раствориться в банковской системе. Но мистер Мастерсон был человеком основательным и следовал полученным инструкциям до последней запятой. Большую часть осени, когда листья опадали на землю подле судебных заведений и корпораций барристеров, собирались на мостовой Чартерхаус-сквер, когда фонари зажигались все раньше, а на улицах становилось все грязнее, мистер Мастерсон трудолюбиво занимался своим делом. И по ходу расследований кое-что обнаружил. Банк на Гаттер-лейн, учреждение весьма солидное — капитан Мактурк был связан с ним частным образом, просто как вкладчик, — но зарубежной клиентуры фактически не имеющее, в конце лета получило на хранение значительную сумму в наполеондорах. Не то чтобы эта находка заставила сердце мистера Мастерсона подпрыгнуть от возбуждения, ибо он знал: существует немало веских причин, по которым любой англичанин сочтет разумным положить в английский банк деньги в иностранной валюте. Однако этого было достаточно, чтобы поинтересоваться у своего информатора на Гаттер-лейн, кто именно сделал этот депозит. Выяснив, что вкладчиком была юридическая контора «Крэбб и Эндерби», мистер Мастерсон, хоть на него и произвели впечатление громкое имя и общепризнанная репутация мистера Крэбба, решил все же покопаться в этом деле.
Сам мистер Крэбб оказался в отлучке — принимал в своем загородном поместье одного важного вельможу. Но услужливый молодой клерк, на которого, в свою очередь, произвели впечатление имя и репутация мистера Мастерсона, сверившись с записями, сообщил, что, судя по всему (хотя и было в этом деле нечто необъяснимое), деньги получены от некоей строительной фирмы с севера Англии в счет погашения долга одному из клиентов юридической конторы «Крэбб и Эндерби». Услышав это, мистер Мастерсон навострил уши, ибо, как ему известно, строительные фирмы на севере Англии обычно оперируют либо монетами, либо банкнотами королевства. Впрочем, об этом факте он умолчал и, узнав у клерка мистера Крэбба имя клиента, поспешил на Нортумберленд-авеню.
— Фирма, чьи интересы представляет в данном случае Крэбб и его партнер, называется «Пертуи энд К°», — доложил мистер Мастерсон капитану Мактурку, когда они оказались вдвоем в мрачном кабинете, выходящем окнами на конюшню. — Кажется, речь идет об учетном векселе где-то в Сити.
Имя Пертуи было капитану Мактурку известно, но факт этот он решил сразу не выдавать, вместо этого поинтересовавшись:
— А кто брал кредит?
— Одна из строительных компаний в Шеффилде — «Антробус энд К°».
— Слушайте, Мастерсон, сделайте одолжение, дойдите до читального зала и принесите коммерческий справочник, ладно? Меня интересуют графства на севере Англии.
Мистер Мастерсон повиновался. Коммерческий справочник оказался толстым и увесистым, но, как они оба и предполагали, никаких сведений о фирме «Антробус энд К°» в нем не оказалось. Весьма заинтригованный этим обстоятельством, капитан Мактурк хлопнул себя по ляжке, положил ноги на стол и принялся перебирать в памяти детали весьма заинтересовавшего его дела, которым занимался почти в самом начале своей службы на Нортумберленд-авеню.
— Фэрье наконец дал о себе знать, — сказал мистер Деверю Джону Карстайрсу. Разговор происходил примерно в то же время, когда капитан Мактурк предавался воспоминаниям.
— Да неужели? Похоже, ему стоит немалого труда отвечать на письма.
— На сей раз само это письмо долго его искало. Похоже, он угодил в большую заварушку. Попал в буран, сломал лодыжку, волк по пятам крался, а сани, на которых уехали его друзья, провалились в реку, и все утонули.
— Ничего себе.
— Его нашли в снегу полузамерзшего и переправили на восток. Судя по всему, он пишет из Монреаля, где и застало его письмо. Но самое интересное заключается в том, что он проявил к нему большой интерес и, уладив пару своих дел, собирается в течение месяца вернуться домой.
Джон Карстайрс и мистер Деверю сидели в убогом кабинете адвоката на Кэрситор-стрит. Джон Карстайрс был здесь в последний раз не так уж давно, но ему показалось, что за это время помещение пришло в еще больший упадок. Бюст лорда Элдона покрылся настолько толстым слоем пыли, что любой, кому захочется, мог бы написать свое имя на сократовском лбу судьи. А пол, наполовину устланный старыми юридическими журналами и книгами по правоведению, вроде бы даже гордился, что давно не соприкасался с метлой. Однако сам мистер Деверю выглядел даже оживленнее обычного, словно под рукой у него имелось с дюжину клерков, готовых выполнить любое поручение, а у подъезда ожидает герцогская карета.
— Ну что ж, — сказал Джон Карстайрс, переводя взгляд с Джона Элдона на пол, а затем на довольную унылую перспективу Кэрситор-стрит, — это решает дело.
— Думаете? Я бы этого не сказал. Собственно, что может изменить приезд Фэрье?
Впрочем, следует признать, что Джон Карстайрс отнесся к сообщению адвоката с должным интересом. Только накануне, отправив досточтимого мистера Кэднема протирать штаны в газетном зале библиотеки, он провел полчаса наедине с мистером Деннисоном. И хотя этот хранитель консервативных традиций Саутуорка прямо не сказал своему собеседнику, что выдвижение от этого округа у него в кармане, но попрощался с ним, оставив впечатление, будто далеко не все потеряно. Собственно, это и заставило Джона Карстайрса выписать мистеру Деннисону чек на пятьдесят фунтов, необходимых для покрытия расходов этого господина, связанных с избирательной кампанией. Затем в то же самое утро до него дошла новость — скажем, скорее слух, принесенный неким джентльменом, который он подхватил от кого-то у себя в клубе, — что мистера Баундерби ожидает повышение. Или перевод на другую должность. Или почетная отставка в Ричмонде. Так или иначе он будто бы должен в ближайшем будущем уйти из торгового управления. Все это сильно отвлекало Джона Карстайрса от сообщения мистера Деверю.
— Так что же от этого меняется? — требовательно повторил мистер Деверю, инстинктивно ощущая, что собеседник его поглощен чем-то другим.
