Кир внезапно сорвался с места и через пять минут послышался топот — огневик возвращался.
— Вот! — На стол передо мной грохнулась каменная шпулька с намотанной на нее проволокой.
Неимоверным количеством ровненькой радостно оранжевой мечты артефактора!
— Откуда? — это единственное слово, что пробилось сквозь мое восхищение.
— Так сделал. Такой тонкой, как твоя, у меня не получилось. Надо практиковаться. Ну, пока только такая и вышла.
— И это просто отлично! Кир, ты лучший на свете огневик! — я от радости подскочила и чуть было не расцеловала приятеля, вовремя опомнилась. В голове всплыл эпизод, как Касьян отреагировал, когда Натан в порыве благодарности меня покружил. Лучше, пожалуй, я воздержусь. — А проволока разных сечений нужна. Я по привычке покупаю самую тонкую, как во времена безденежья, хоть она самая дорогая — прижимистые гномы продают свое рукомесло только катушками, хочешь покупай, хочешь — нет. Но зато из тонкой при необходимости можно жгут свить и станет как надо, а вот наоборот — никак.
— Так вот что ты задумала! — въехал в технологию Киран. — Погоди! — И снова сорвался с места. — Я… я сейчас…
Через час Киран сварганил из медной пластины аккуратное кольцо под шесть камней и приклепал его к наручу. Мне осталось только вставить камни, маячок и прорисовать связи. Это я запросто, по меди-то. Дело привычное.
Довольные друг другом и результатом, мы стали собираться. Сложив в сумку все свои инструменты, я протянула Кирану катушку с проволокой.
— А мне-то она зачем? — удивился огневик. — Оставь, тебе пригодится.
— Ты уверен? — протянула с сомнением.
— Конечно! Только ещё меди порченой мне подкинь, если есть, милое дело концентрацию тренировать. И как я раньше не догадался — все песок плавить пытался.
— А зайди-ка прямо сейчас.
Пластины у меня имелись, но не в них дело. Из сундука, к удивлению Кира, появилась не медь, а стандартный полотняный мешочек с логотипом гномьего банка.
— Держи. Не гномья цена, конечно, но хоть что-то.
— Ивка! – Кир уставился на золотые монеты как нечисть на ловца. – Ты сбрендила? Не возьму!
— Именно столько ты бы получил за эту катушку в столице. Все честно! И вообще, очень советую не бросать это дело, у тебя явно талант к металлам, и открыть счет в банке. Считай, у тебя постоянный источник дохода образовался. Чур — я первый клиент!
Парень так обалдел, сверля взглядом заработанное, что завис не меньше, чем на минуту. Поднял на меня ошарашенный взгляд и выдал многозначительное:
— О!
Подумал ещё, а затем с неясной мне решимостью отсчитал половину монет из мешочка, затянул тесемки и протянул его мне:
— И не спорь! И то, остальное беру только для того, чтобы закупить пластины. Во-первых, считай, ты меня этому научила, без тебя я бы до такого в жизнь не додумался. Во-вторых, я работал на твоих материалах. В-третьих, проволока получилась не идеально ровной, считай, с браком. Ивка, — вдруг заявил Киран с самым растерянным выражением лица, какое я когда-либо видела, словно до него только сейчас дошел весь смысл произошедшего, — забери их все, а? — И пихнул мне в руки оставшиеся монеты. — Ты ведь даже не понимаешь, что сделала для меня! Ты ж жизнь мою изменила! Да моя семья тебе по гроб жизни будет благодарна.
— Ой все, — я спрятала руки за спиной. — Вдох-выдох! Дыши уже, а то такое чувство, что тебя сейчас кондратий хватит. Нормально? Соображаешь?
— А я и не переставал, — едва ли не обиженно заявил верзила. — Знаешь, мне хороший друг-кузнец оружие делает по себестоимости, по цене материала, значит. Вот и с тобой мы будем работать так же, — заявил Киран. Но только я хотела возмутиться, как он со всей решимостью заявил: — И слушать ничего больше не стану. Я так решил. А делать другие сечения научусь, вот увидишь. Гномов за пояс заткну!
И такое счастливое выражение лица у него при этом стало, что я не сдержалась и рассмеялась.
— Ох, Киран, теперь я в этом уверена! Ну и повезло же мне с тобой! Только я тебя за язык не тянула!
Мы еще некоторое время поперешучивались, парень постепенно приходил в себя, а я делала последние штрихи на браслете. За всеми этими приготовлениями мы и не заметили, что на крепость опустился вечер, и пришло время поздравлять именинника.
Отмечать решили на улице — все сошлись во мнении, что нечего прозябать в общем зале в такую чудную погоду. Наверное, нам всем не хватало праздника — каждому досталось за эти недели, кого-то даже нехило потрепало. Да и я сюда ехала чуть ли не на «каникулы», а попала на поле боевых действий. Так что веселье началось ещё до застолья. Даже не веселье, а баловство: воздушники — Мирон и Рэйдан — устроили перетягивание стола, пока Веррон мимоходом не врастил столярное изделие прямо в дерн лужайки. Агнесс устроила небольшие костерки на переносных жаровнях — оказывается, в крепости нашлись и такие. Я думала, у нас на чердаке могильник хлама, а оказалось — склад раритетов. Огонь — это здорово. Не то что бездушные магические светильники. Да и Кас вместо салюта запустил вверх рой крошечных искристых фаерболов и не давал им упасть магией воздуха. Ну а я принесла музыкальный артефакт — записей баллад было не так уж и много, но все же не в тишине сидеть. А Натан?! Наш Натан — золото! Нет, я таки познакомлю его с Таськой, парню не отвертеться. Он не просто накрыл стол, но еще и застелил его самой настоящей скатертью. Умереть не встать!
Серые земли, суровые горы, рубиновый закат спорит с огнем жаровен, стол под открытым небом и торт, увенчанный длинными шпажками вместо свечей, на белой скатерти. Хорошая посуда у Натана тоже нашлась, вернее сказать, приличная. Во всяком случае, красивый кувшин для напитков имелся. Вот что значит практичный подход к долгой изоляции на краю мира. Напиток, правда, подкачал — настои трав редко выглядят аппетитно, уж я-то знаю, насмотрелась у подруги. Но в сумерках не видно.
Чаловка с калицей сработали как надо: народ вовсю балагурил. Мне кажется, что столько смеха в этой крепости не было за весь минувший год. Вспоминали учебу в академии, дружно содрогались при упоминаниях об экзаменах или «любимых» преподавателях. Все мы, можно сказать, однокашники. Я самая мелкая — вчерашняя выпускница, но и ребята недалеко ушли. Разница не такая уж и большая, от года до семи лет. Веррон у нас самый «престарелый» — ему двадцать семь, Мирон младше его на год, хотя за счет шрама на лице я бы дала ему все тридцать. Поэтому веселились все дружно и с удовольствием. Киран, который громче всех радовался нарушению сухого закона, неожиданно отказался пить, только за именинника пригубил — рискованно, мол, огневику так расслабляться. Ну, ничего, ему простительно, он и без всяких увеселительных напитков навеселе по жизни, а вот остальные расслабились, чего мы, собственно, и добивались.
— Короче, поздравляем тебя, Ноэль, — заявил огневик, когда на улице окончательно стемнело, — расти большой, держи подарок. А что за подарок, расскажет Иветта.
