– Все равно у нас нет выбора, – напряженным, неестественным голосом отозвался Ногах. – Мы должны покончить с этим Пошли.
Отродясь, даже когда был мальчишкой и любил воображать себя участником самых невероятных приключений, Аарон не думал, что попадет в такую передрягу. Никогда он не корчил из себя героя. И вдруг лезет прямо в лапы смерти, бросает вызов судьбе и темным богам… Всемилостивый Арам! Даруй нам спасительный огненный луч своей любви и благодати! Йосех продолжал стонать от боли. Аарон полз следом, по возможности поддерживая юношу.
Ногах остановился.
– Пришли. Люк. – Йосех свалился не с такой уж большой высоты: метров эдак пять-семь.
– Ну?
– Меджах? Ты мимо Йосеха пролезешь?
– Постараюсь.
– Аарон? – Голос Ногаха дрогнул. Воин был перепуган не меньше плотника. Он знал, как ничтожны их шансы на победу.
Аарон пытался разобраться в себе. Он трепетал от ужаса, но по-прежнему не терял самообладания. Ариф был там, может, всего в нескольких шагах от него.
– Я готов.
Хотя он безоружен и слаб. Аарон не мог вспомнить, куда подевалось его оружие.
– Меджах?
– Готов.
– Передай им, пусть подтягиваются за нами. И хорошо бы Мо'атабар, если понадобится, поднял бы Йосеха. Меджах передал вниз слова Ногаха.
– Начали! – приказал тот и изо всех сил нажал на люк плечом. Аарон буквально услышал, как затрещали его кости.
* * *
Эйзел почувствовал, как задвигалась под ним крышка люка. Но он ничего не мог поделать. Решительно ничего. Только лежать тут и таращить глаза, стараясь не заснуть.
Чаровница была на пути к осуществлению своей мечты. Несмотря ни на что, она добралась-таки до Накара и уговаривала его вернуться, звала и манила. Эйзел видел, как темнеет лицо ребенка. Наверное, Накар почувствовал, что Ала-эх-дин Бейха здесь больше нет. Хорошо, что он сломал второму мальчишке шею.
Говорить Эйзел не мог, только замычал, предостерегая ее. Чаровница была начеку и услыхала сигнал.
– Еще чуть-чуть, Эйзел. Одну минутку, не больше. Не пускай их.
Не пускай. Легко сказать. Тысяча чертей, как он может не пустить их? Он бессилен, кроме чистого веса, у него не осталось ничего. Дикари вот-вот стряхнут его с люка. Он шлепнется в лужу, точно дохлая лягушка, будет валяться там и смотреть, как они один за другим вылезают на крышу и нападают на госпожу.
Лицо мальчика быстро темнело. Сгущались тучи. Гремел гром.
Эйзел уже не сомневался, что Накар вернулся в мир. Теперь его волновало другое – что станется с ним, сыгравшим свою роль. Ведь в нынешнем своем состоянии он не сможет вовремя покончить с Отвратительным.
– Он идет, он идет, он приближается, – задыхалась Чаровница. – Мы сделали это, Эйзел. Мы сделали это.
* * *
Аарон с Ногахом вместе навалились на металлическую крышку. Она не поддавалась… еще… еще… наконец-то… есть!
Крышка чуть сдвинулась – и Ногах тут же одним мощным ударом отбросил ее и выскочил на крышу. Как будто и не уставал вовсе, как будто не было этого изнурительного подъема.
Ноги Ногаха еще не скрылись из виду, а Аарон уже последовал за ним.
Ногах бросился на свалившегося с люка похитителя детей. И тот достойно встретил врага.
Ну и силища у этого разбойника, подивился Аарон. Беспомощный, израненный, он нанес здоровенному дартарину молниеносный удар, отбросивший того на парапет.
Аарон потом не мог поверить, что оказался способен совершить такое и даже получить от этого некоторое удовольствие – что было силы он пнул бандита ногой в голову.
Потом, когда в люке показалась голова Меджаха, он повернулся к сыну и Чаровнице.
Ариф внимательно смотрел на отца. Но нет, то был не Ариф. То было таинственное, мрачное, опасное и злобное существо. Враг. Аарон окаменел, отказываясь верить своим глазам.
Меджах кинулся на Чаровницу с ножом. Она сделала едва уловимое движение. Нож в руке дартарина загорелся и зашипел под падавшими на него дождевыми каплями. Меджах вскрикнул, отбросил оружие и упал прямо на женщину, чуть не сбив ее с ног. В руке Чаровницы блеснул стальной клинок, но она успела нанести только один слабый удар. Аарон опомнился и случайно успел перехватить ее запястье. Выбравшийся из люка Махдах набросился на колдунью сзади. Теперь она была зажата в тисках между ним и Аароном.
Аарон оглянулся на Арифа. Темное существо по-прежнему владело его сыном, но какая-то неуверенность появилась в нем. Это невозможно было описать. Точно… точно настоящий маленький Ариф глядел из глаз чудовища и молил о помощи.
Геродианская колдунья Анналайя поднялась на крышу башни.
* * *
Фа'тад вместе со своими именитыми пленниками стоял на галерее Резиденции и смотрел на крепость. Наконец на крыше башни показались огоньки. В свете их он узнал плотника-вейдин.
– Сделано.
– Вы добились своего, – согласился генерал Кадо. Фа'тад усмехнулся:
– А ведь похоже на то. Фатиг, доставьте туда родных плотника. Они обязательно должны встретить его внизу.
– В Кушмаррахе есть поговорка – цыплят по осени считают. Фа'тад обернулся к бел-Сидеку:
– Сэр?
– Магические штучки. Двое против одной, и никто из ныне живущих колдунов не в силах тягаться с ними.
Раскаты грома, вспышки молнии во тьме, ливень были точно радостные, приветственные крики темных богов. Облака кружились в бешеном танце.
Улыбка на лице Фа'тада увяла.
* * *
Чаровница высвободилась, схватила мальчика и выставила его перед собой, как щит. С каждым ударом грома все гуще становилась тень на лице ребенка.
– Слишком поздно! – прокаркала Чаровница. – Ты опоздала, проклятая назойливая сучка. Ты уже не остановишь его. А у меня достанет силы задержать тебя до его прихода. – Она гордо откинула голову и закричала – молнии, небу, буре:
– Он пришел, Накар вернулся в мир! – Пусть все знают, весь Кушмаррах, весь свет. Час мести настал.
Геродианская колдунья опустилась на колени рядом с люком, нагнулась – и помогла подняться на крышу маленькому мальчику.
Тот, другой… Но разве Эйзел не сломал ему шею?
Чаровница зашаталась от ужаса.
* * *
Эйзел приоткрыл глаза. Он видел все как в тумане и слышал не лучше дряхлого столетнего старикашки. Но, преодолевая боль, он постарался оценить ситуацию. И тут как раз геродианская сучка втащила на крышу своего сучонка.
Эйзел не попался на удочку. Ни на минуту. Ведьма с помощью своего искусства подлечила мальчишку, но Ала-эх-дин Бейха не было в его теле. Иначе бы поднялась такая буря, что проклятая башня раскололась бы на мелкие кусочки. А Чаровница поверила – пусть лишь на одну минуту. Поверила и сдалась, поверила и решила, что такова воля судьбы, что она должна поплатиться за гибель мужа.
