фонд. Главной её целью было найти редчайшую птицу — зелёную ширококлювку: единственное чучело этой мухоловки находилось в Англии, в Зоологическом музее Уолтера Ротшильда, и коллекционеры всего мира гонялись за ней уже два десятка лет. 26 июля 1929 года Мозес увидел и подстрелил эту птичку в горах на северном берегу озера Танганьика. Потом удалось добыть ещё несколько экземпляров, и через три месяца экспедиция вернулась в США[62]. В знак благодарности Рокфеллер купил за 25 тысяч долларов остров Кент в заливе Фанди, недалеко от дома Мозеса, чтобы разводить там птиц, в частности, гагу обыкновенную, которой грозило исчезновение. Этим Мозес и занялся, добившись замечательных успехов. Ах, если бы во всех областях работали увлечённые и компетентные люди…
В конце сентября 1929 года британский финансист Кларенс Хейтри и его компаньоны угодили в тюрьму за мошенничество; это вызвало крах Лондонской биржи и охладило пыл американских инвесторов. Рынок залихорадило; люди бросились продавать свои акции. 24 октября индекс Доу — Джонса упал на 11 процентов; началась паника. Ведущие банкиры — Томас Ламонт из Банка Моргана, Альберт Виггин из «Чейз нэшнл», Чарлз Митчелл из «Нэшнл сити банк Нью-Йорк» — собрались на совещание, чтобы попытаться прекратить хаос. Своим представителем они выбрали вице-президента Нью-Йоркской фондовой биржи Ричарда Уитни, который прибегнул к тактике, положившей конец панике 1907 года: купил большой пакет акций «ЮС стил» и других «голубых фишек» по цене выше рыночной. Биржевой индекс пополз вверх, но передышка оказалась недолгой: после «чёрного четверга» наступила «чёрная пятница», а затем «чёрный понедельник» и «чёрный вторник», когда такой же шаг миллионеров (среди них были Рокфеллеры, автомобильный магнат Уильям Дюрант и др.) с целью повышения доверия к рынку закончился неудачей.
Джон Д. купил миллион акций «Стандард ойл Нью-Джерси» и сделал заявление для прессы, составленное Айви Ли: «За девяносто лет моей жизни депрессии приходили и уходили. Процветание всегда возвращалось, вернётся и теперь». Когда актёру Эдди Кантору сказали, что Рокфеллеры снова покупают акции, тот пожал плечами: «Конечно! У кого же ещё остались для этого деньги?»
Деньги, как известно, надо хранить в банке. В своём. С 1911 года Джон Д. был основным акционером «Экитабл траст компани» вместе с Джорджем Гулдом, Куном и Лёбом; все компании, входившие в галактику «Стандард ойл», имели счета в этом банке, который за десять лет стал восьмым по величине в Америке. Когда разразился кризис, Джон-младший призвал на помощь брата Эбби, Уинтропа, из юридической фирмы «Мюррей, Олдрич и Уэбб»; тот за несколько месяцев устроил слияние «Экитабл траст» с «Чейз нэшнл», создав крупнейший в мире банк, который стали называть «рокфеллеровским»[63]. Правда, дети и внуки Уильяма держались за соперничающий «Нэшнл сити банк». Джеймс Стилман Рокфеллер, постажировавшись шесть лет в одной банковской фирме на Уолл-стрит, пришёл работать в «Нэшнл сити банк» в 1930 году (чтобы через 20 лет возглавить его). В кризисный год 27-летний молодой человек построил себе четырёхэтажный кирпичный особняк в Гринвиче, штат Коннектикут, общей площадью 1800 квадратных метров, с одиннадцатью спальнями, двенадцатью каминами, шестнадцатью отделанными мрамором ванными, лифтом и открытым бассейном в английском саду, и зажил там с женой Нэнси. Его брат Джон Стерлинг женился в 1931 году на Поле Ватиен, дочери представителя нью-йоркского банка «Гаранти траст компани» в Центральной Европе. На тот момент он был связан с другим банком — «Чатем Финикс нэшнл банк энд траст компани оф Нью-Йорк».
Внуки Джона Д. тоже становились взрослыми… хотя и не вполне самостоятельными. Совершив кругосветное путешествие, Джон III отдал себя в распоряжение отца, и 2 декабря 1929 года Джон-младший устроил пресс-конференцию, чтобы представить своего сына, который теперь будет работать в семейном офисе на Бродвее, 26, влившись в ряды доброй сотни юристов, бухгалтеров, управленцев и риелторов. Каждый раз, когда журналист задавал вопрос сыну, отвечал на него отец. Джона III сразу ввели в правление двух десятков организаций, включая РИМИ, ДОО, Китайскую медицинскую дирекцию, Бюро социальной гигиены и музей под открытым небом «Колониальный Уильямсберг». Он получил отдельный кабинет и работал шесть дней в неделю, занимаясь самыми разными вопросами — от преступности несовершеннолетних до контроля над рождаемостью. Отца он видел редко. Джон III прекрасно понимал, что во многих благотворительных организациях не приносит реальной пользы, а лишь играет роль «свадебного генерала», и груз ответственности ложился свинцовой плитой на его хлипкие плечи.
А Джона-младшего отец послал в Чикаго — спасать тонущий корабль треста «Эдит Рокфеллер-Маккормик», что сама его учредительница расценила как недопустимое вмешательство в её дела. В 1929 году Эдит осталась у разбитого корыта — обременённая недвижимостью, которую невозможно продать. В довершение всех бед в начале 1930 года у неё обнаружили рак правой груди, которую пришлось удалить, а затем пройти курс лучевой терапии. Родные скрывали от неё горькую правду: опухоль удалена не целиком. Матильда приехала из Швейцарии и наконец показала матери внуков. А ещё призналась, что та была права: Макс Озер действительно женился на ней ради денег, относится к ней высокомерно и пренебрежительно, но она не подаст на развод, во-первых, ради детей, а во-вторых, потому что ей нравится её новая родина. Чикагская пресса писала о «счастливом браке» дочери Эдит; это была сказка, чтобы держать репортёров на расстоянии.
Джон-младший сам потерял много денег, и его обязательства по ряду благотворительных проектов (включая «Колониальный Уильямсберг») теперь висели на нём веригами. Его агенты несколько лет скупали тысячи акров земли в Вайоминге, в районе Джексон-Хоул, чтобы позже устроить на этой территории национальный парк. Операцию надо было держать в секрете, потому что, узнай продавцы, что землю приобретает Рокфеллер, цены резко взлетели бы вверх. Так что по совету Хораса Олбрайта, будущего директора Службы национальных парков, который в 1926 году показывал Рокфеллерам Йеллоустон, Джон-младший учредил компанию «Снейк ривер лэнд». Местное население пребывало в уверенности, что её неизвестный владелец хочет расширить лосиный заказник, созданный в 1913 году. Но к 1930 году, уже после учреждения конгрессом национального парка Гранд-Титон, тайну наконец-то раскрыли, и жители Вайоминга были готовы рвать и метать. Новая газета «Гранд-Титон» восставала против парка; землевладельцы утверждали, что их обманули, вынудив продать свои участки. Общество раскололось: одни были за, другие против; вечеринки или светские ужины могли вылиться в жаркую ссору. Сенатор из Вайоминга Роберт Кэри заявил юристу Рокфеллера-младшего: «Мы не желаем, чтобы эта территория Вайоминга эксплуатировалась или чтобы его граждан выселяли ради удовлетворения амбиций мистера Олбрайта или установления монополии к выгоде агентов мистера Рокфеллера». Джону-младшему покупка 33 тысяч акров земли обошлась в полтора миллиона долларов, а теперь получалось, что деньги потрачены впустую: конгрессмены из Вайоминга блокировали все попытки сделать Джексон-Хоул природоохранной зоной. А ведь Рокфеллер всего лишь хотел передать её в государственную собственность! Раздражённый этим непониманием, Джон-младший всё же твёрдо стоял на своих позициях. Но ситуация в Вайоминге скоро покажется
