ты взяла?
− Она мне сказала, что он об этом знает. Вот я и решила, что это ты ляпнула, больше некому.
− Да врет она все! Никто ему ничего не говорил, иначе он от нее шарахался бы, как от чумной, ведь никакой беременности не было. А они нормально разговаривают, я сама видела. Ничего у нее с ним не вышло, вот она и насочиняла.
− Правда? Но ты все-таки никому не выдай, что я узнавала его координаты, ладно?
− Будь спок! − заверила ее Лялька и в мгновение ока вознеслась на четвертый этаж, где располагался профсоюзный комитет. Через пятнадцать минут Настя уже держала листок с адресом и телефоном Туманова. Кинувшись Ляльке на шею, она расцеловала ее в обе щеки и понеслась на выход.
Звонить ему или не звонить? − размышляла она, направляясь домой. Можно позвонить, спросить про Никиту. Сказать, что Наталья беспокоится. Хотя, она и сама могла позвонить брату. А не надо про Наташку − мне и самой может быть интересно, все-таки он столько лет был моим соседом. А если Вадим спросит, почему не звоню самому Никите, − могла ведь узнать его сотовый у сестры. Нет, это не годится. Что бы такое придумать?
А если он там с Титровой? Наверняка с ней. Скажет ей про мой звонок, а та растреплется всему институту. Хотя нет, Вадим не скажет. Да наплевать, с кем он там, − главное, что он есть на свете.
Хочу его увидеть, вдруг поняла она − ужас, как хочу! Прямо сейчас и немедленно. Или хотя бы услышать голос. Вот наберу номер и услышу. Буду просто молчать и слушать, − такое счастье!
И она набрала. Минуты ожидания показались вечностью, − но вместо его голоса равнодушно прозвучало «абонент временно недоступен, позвоните попозже… абонент временно недоступен, позвоните попозже…».
Недоступен! − горько подумала она, − какое страшное слово. Недоступен, неприступен. А может, деньги на счету кончились? Или заряд, − а розетки рядом нет.
Включит и увидит мой номер. И конечно, позвонит − узнать, что случилось. И что я ему скажу? Что хотела его услышать? И что он про меня подумает? Посмеется, наверно. Особенно, если он с Титровой.
− Вот идиотка! − обругала она себя. Когда же я начну думать, прежде, чем делать глупости? Что же предпринять?
Надо поменять номер, причем срочно. Сказать, что достали звонками какие-то болваны. Интересно, это дорого? Надо узнать.
Номер ей поменяли быстро и бесплатно. Настя сообщила его родителям и Наталье, только попросила никому не говорить, даже Никите. И поехала обратно к бабушке.
Глава 38. Новая встреча
Все! − твердила себе Настя, ввернувшись в поселок, − все, все, все! Забыть его окончательно − забыть, забыть, забыть! Надо срочно куда-нибудь уехать. Сменить обстановку, набраться новых впечатлений, найти новых знакомых. Перестать ходить по кругу, возвращаясь к одному и тому же. Но куда? Может, в Муром? А что − это идея!
− Конечно, приезжай, племяшка! − загудел в трубку дядя в ответ на ее просьбу. − Вот Нина обрадуется! А то ей в лес ходить не с кем. Я то на работе, то на рыбалке, а она до нее не охотница. Приезжай, грибов нынче − хоть косой коси! Ждем!
Поскольку цены на железнодорожные билеты сделались не по карману педагогам страны, к которым относились и Настины родители, пришлось проделать весь путь на автобусе. Правда, автобус до столицы оказался довольно комфортабельным, поэтому добралась без особых неудобств.
Когда за окном замелькали любимые красноствольные сосны, перемежающиеся с белоствольными березами, на душе у Насти посветлело. В Муроме ее обцеловали все родственники, затем Юрий объявил, что его приятель, директор артели по лесозаготовкам, приглашает Нину с Настей пожить у него на базе в самом что ни на есть глухом бору, − заняться сбором лисичек, которые нынче очень в цене, рестораны рвут с руками. Можно и удовольствие получить, и хорошо заработать. Настя от радости даже запрыгала. А когда узнала, что у родни появилась своя легковушка, оставленная им в наследство родственником из деревни, − горбатый «Запорожец», старенький, но вполне резвый, поскольку большую часть свой автомобильной жизни простоял в гараже, ее восторгу не было предела. Ведь дядя пообещал отвезти их с Ниной в лес, а потом прокатить в Питер.
Эрмитаж! − сразу подумала Настя и тут же отогнала эту мысль. Нет-нет, даже и не думай! Во-первых, его там не будет, во-вторых, раз решила забыть — забудь! Сбегаю в университет, узнаю новости о приеме, побегаю по музеям − и все. Ну, по Невскому прогуляюсь − все-таки я через год поеду в Питер учиться. Господи, хоть бы поступить!
Весь июль и часть августа Настя с Ниной прожили в лесу. Им выделили комнатку с крохотной кухонькой: там имелась даже плита, работавшая на привозном газе. Умывались под рукомойником, а за водой бегали к недалекому ручью. По вечерам комнатку освещала замечательная лампа − потрясающее устройство, изготавливаемое на местном заводике. Достаточно было покрутить его рукоятку минут десять, − и света хватала на полтора-два часа. Правда, в комнату устремлялись тучи мошкары, но запахи антикомариного геля, которым грибники щедро обмазывали себя и окружающие предметы, не позволяли маленьким вампирам сделать свое кусачее дело, − поэтому комариные полчища безрезультатно кружили вокруг, злобно пища.
Грибов было много, но напасть на полянку, подобную прошлогодней, так и не довелось. И что обидно: никто из сборщиков не верил в ее существование. Пришлось Юрию привезти неопровержимое доказательство: две большие фотографии в рамках, висевшие теперь у него в комнате. На одной красовалась та полянка в первозданном виде: грибы получились великолепно, шляпка к шляпке, а в центре стояли грибники с восторженными лицами, на другой − огромная куча грибов и рядом с ней Снегиревы с полными корзинами. Сидя вокруг костра, сборщики долго рассматривали снимки, отбирая их друг у друга и потрясенно качая головами.
− Мне бабка рассказывала про такую поляну, − изрек бородатый грибник, возвращая Насте фотографии. − Мол, открывается она не всякому, а только очень чистому душой человеку. И что ожидает этого человека счастье великое − до небес! Так что жди его, дочка, вскорости, − придет оно, не сомневайся.
Настя только вздохнула. Какое там счастье? − грустно усмехнулась она, − нет никакого счастья, и не будет. Дай бог поступить в Питере − вот и все мое счастье. Тоже, конечно, немало, − но это все. И то − если получится.
Муромский лес стал ей настоящим другом.
