и их экипаж с трудом пробирался сквозь это скопление народа.
К замку прибыли, когда стало уже совсем темно. Стража, выслушав возницу, пропустила коляску беспрепятственно. Аврос подкатил ее к парадному подъезду и осклабился.
— Хорошо погулять, ваша милость. Когда прибыть за вами?
— Все, Аврос. Ты свободен. Экипаж твой. Можешь идти на все четыре стороны, — улыбнулся Прокс.
— Ну как скажете, ваша милость. Так я поехал?
— Поезжай, Аврос.
— Ежели что, я в лесу, ваша милость.
— Понял, — кивнул Прокс и подал руку Исидоре.
Они поднялись по высокому каменному крыльцу. Швейцар с поклоном отворил им дверь, и они вошли в большое, хорошо освещенное люстрами со свечами фойе. По лестнице с ковровой дорожкой поднялись на второй этаж. Оттуда доносилась музыка и шум. Прошли мимо склонившихся в поклонах слуг и вошли в большой зал, где играл оркестр музыкантов, царил полумрак и посередине стоял стол с напитками. По залу ходили парочки: мужчины и женщины в странных нарядах и в масках. Исидора потащила притормозившего Прокса дальше от выхода. Они прошли мимо стройной женщины в полумаске с высокой прической, в черном облегающем платье, затянутом под горло. Но, когда она повернулась к ним спиной, Прокс не выдержал и кхекнул.
— Кхе… Вот же волосатый еж! — повторил он присказку разбойника. И было отчего удивляться: снизу до самой спины платья не было и дама сверкала белым голым задом.
Исидора одернула засмотревшегося Прокса и зашипела:
— Не пялься.
Рядом с экзотически одетой дамой стоял мужчина в коротких обтягивающих белых панталонах с непомерно выпирающим мужским хозяйством впереди. Исидора, раскланиваясь и улыбаясь, протащила ошарашенного Прокса в темный угол.
— Это что? — шепотом спросил пораженный увиденным Прокс. — Оргия извращенцев?
— Ты почти угадал. Только не делай такого изумленного лица. Нам не надо привлекать к себе внимания.
— Да мы уже привлекли! Посмотри, как разодеты, вернее раздеты, эти люди. У кого задница… А у той, смотри, спереди ничего нет. — Он указал кивком головы на полную женщину в пышном красном шелковом платье, у которого не было переда. Она была в панталонах с вырезом в виде сердечка. — Ты тоже так одевалась на… праздник.
— Я была молодой, меня не пускали на такие праздники. И ты знаешь, я сама удивлена. Такого раньше не было, вернее, чтобы так откровенно оголяться, было непринято… — Исидора не договорила и ойкнула. Резко обернулась и ухватилась за платье. Прокс тоже обернулся и понял, что к Исидоре кто-то мелкий залез под платье и она с кем-то молча борется. Он сунул руку под ее платье и вытащил карлика, который весело заливался хохотом.
— В трусах, — запищал он. — Она в трусах. — Он сунул руку себе под нос и с наслаждением понюхал ее. — Молодая, необъезженная кобылица. В самом соку. — восторженно воскликнул он. Прокс от его слов растерялся, а карлик ловко крутнулся и вырвался. Он убежал под стол, выглянул оттуда, показал Проксу язык, вновь понюхал руку и поскакал вприпрыжку дальше. Шлепнул по заду голозадую даму и получил пинок от ее кавалера. Кувыркаясь, улетел к стене и спрятался за висящими плотными полотнами гардин, украшавших голые стены.
— Это шут моего отца, Брум. Он сумасшедший. Гаденыш, облапил меня прямо под панталонами. — Исидора густо покраснела.
К ним подошел с подносом в руке, на котором стояли фужеры, слуга и остановился. Исидора, чтобы скрыть смущение, схватила фужер и посмотрела на Прокса. Тот тоже взял фужер. Слуга величаво удалился.
В бокале было игристое вино с пузырьками. Пахло оно весьма недурственно.
— За успех! — желая как-то ободрить смущенную девушку, произнес Прокс и поднес фужер ко рту. Сделал глоток, почувствовал, как по гортани потекла сладковатая, приятная жидкость, и в тот же миг свет погас у него в глазах.
Вечный лес. Как же. Эти лесные эльфары те еще позеры. Приписывают себе величие, которого у этого народа отродясь не было. Сами посмотрите, может ли быть великим тот, кто сам себя возвеличивает. И все дело в том, что они считают себя первыми поселенцами Сивиллы. А раз они первые, то, значит, самые главные. Ну не смешно ли возвышать самих себя лишь по праву первого поселенца. И к чему они пришли? Оказались запертые в лесу. На маленьком участке. В нем они спрятались и отгородились от всего мира. В том числе и от братьев своих орков, которые тоже считают себя первыми. Не могут поделить первенство и воюют друг с другом уже тысячи лет.
А что оставили миру эти народы за тысячи лет своего существования? Великую культуру? А где их скульпторы, художники, поэты? Где все это?
А оно у людей, которых Творец, глядя на помешанных на первенстве первых своих творений, поселил на Сивилле. Вот они-то после себя оставят и памятники, и шедевры искусства. Так что самые великие на Сивилле — это люди. Но сейчас Рок разделяет их, стравливая друг с другом. А все потому, что забыли Творца. Короткая у людей память.
Над всем этим я размышлял, уводя небольшой отряд орков в тысячу бойцов в глубь Вечного и Великого леса, где жили возомнившие себя пупками вселенной садоводы и охотники. Не спорю, они облагородили лес, построили дороги, насадили сады и поставили красивые искусно возведенные деревянные города. Но и все. И этим стоит кичиться? На мой взгляд, это просто работа ремесленников, но не гениев.
Мы, обходя мелкие поселения и не встревая в затяжные сражения, известными мне путями двигались в глубь леса. Эльфары по свойственной им тактике устраивали на нашем пути многочисленные засады мелких групп рейнджеров. Их задача — нанести урон и отойти. Я назвал ее тактикой тысячи уколов. И она бы сработала, не будь меня с отрядом, и орки просто бы исчезли в глубинах леса. Обычно они доходили до первых городов, грабили их и, теряя бойцов и добытое награбленное, отступали. Так было всегда, но не сейчас. Теперь правила войны диктовал я.
Ночь настигла нас в девяти лигах от фермерской деревушки. Командир орков выставил охранение. Ученики шаманов окружили лагерь своей паутиной защиты. Дичи в лесу было много, и пищи хватало. Лагерь затихал, а я вышел на свою охоту.
Мой отряд, отданный Быр Карамом мне в подчинение, был окружен неприятельскими дозорами. Я понимал, что лесные эльфары чувствовали себя в лесу в безопасности и тупо постоянно пытались атаковать орков днем и ночью. Гибли и, не понимая, почему это происходит, каждую ночь с упорством обреченных пытались захватить нас врасплох. Так было и сегодня.
Мой сканер показывал приближение пяти групп, по десять-двенадцать бойцов с разных сторон. Это были не разведчики,
