Книга Фанты. Желание демона - Ксения Винтер

– Нибрас говорил мне, что душа едина в перерождениях и практически не меняется, – размазав солёные дорожки по щекам тыльной стороной ладони, заметила Лиза. – Хочешь сказать, он соврал?

– Не совсем, скорее не стал вдаваться в подробности, – Тионора опустилась на подлокотник кресла и принялась успокаивающе гладить Лизу по волосам. – Человеческую душу можно сравнить с кувшином. Когда она появляется на свет, она совершенно пуста, однако уже имеет определённую форму, которую невозможно изменить. Эту изначальную форму можно наполнить чем угодно: водой, вином, песком или камнями. А можно и всем сразу.

– Я не вполне понимаю суть твоей метафоры, – Лиза приподняла голову и посмотрела в глаза подруги.

– Изначальных качеств, заложенных в человеке природой, а не взлелеянных окружающими, не так много. Во-первых, темперамент. То есть, если душа изначально склонна к вспыльчивому, эмоциональному поведению, она никогда не будет спокойной и уравновешенной. Нет, при определённом воспитании можно выдрессировать так называемый самоконтроль, но суть от этого не изменится.

Далее, энергетическое взаимодействие с окружающим миром: если душа изначально “нараспашку”, при перерождениях она не станет замкнутой и сосредоточенной на себе, в какой бы агрессивной среде ни воспитывалась.

Ну, и последнее: степень эмоциональной привязанности. Если душа склонна образовывать связи с окружающими её людьми – друзьями, родственниками, – она никогда не будет счастлива в одиночестве. То же самое верно и в обратную сторону: если душа сосредоточена лишь на себе, её эмоциональные связи будут хрупкими, легко рвущимися.

Лиза нахмурилась, обдумывая услышанное.

– Хочешь сказать, если бы я родилась не в крестьянской семье, а, например, в дворянской, то была бы точно такой же, как Альма? – после короткой паузы уточнила она.

– Вполне вероятно, – кивнула Тионора. – Однако ты родилась в той семье, в которой родилась. И вместо Альмы мы получили Лизу, которой волей Судьбы достались воспоминания Альмы. При этом Лиза не перестала существовать. Это всё та же Лиза, просто с большим опытом и знаниями.

Лиза пока была не готова принять это. Она была не в состоянии поверить, что она и Альма – один и тот же человек. Это было просто немыслимо!

– Ты мне не веришь, – от пытливого взгляда Тионоры, естественно, не укрылись душевные метания подруги. – Я понимаю, нелегко принять свою сущность, особенно когда это не белый и пушистый кролик, а кровожадный медведь. Только вот от себя не убежишь. Рано или поздно собственная натура настигнет тебя, причём в самый неподходящий момент. Так что лучше тебе быть к этому готовой.

* * *

Разговор с Тионорой дал Лизе пищу для размышлений, которым девушка предаваться совершенно не желала, поэтому она вместо того, чтобы вернуться к Нибрасу, открыла портал на Землю. Морозный воздух мгновенно прояснил голову, прогоняя прочь хандру и мрачные мысли. Наколдовав себе подходящую для суровой русской зимы одежду – шубу, штаны, шапку и валенки, – Лиза отправилась в город.

На носу было Рождество, – или Новый год, кому что было ближе, – так что улицы были переполнены народом: дети с криками и гиканьем катались с горок, лепили снеговиков и играли в снежки. Взрослые ходили от лавки к лавке в поисках подарков, простеньких украшений, которые делали местные умельцы, и угощений к праздничному столу.

На центральной площади возле сельсовета по распоряжению местного старосты на невысоком постаменте была установлена ёлка. На её верхушке уже красовалась восьмиугольная вифлеемская звезда, а ветви были увешаны бумажными гирляндами из разноцветных колечек и фигурными снежинками.

Прогулявшись по ярмарке, расположившейся здесь же, на центральной площади, Лиза не смогла удержаться и купила несколько пряников, покрытых белой глазурью, а также немного шоколадных конфет в пёстрой красной обёртке – точно таких же, что на Новый год из города привозил им с братьями отец.

– Гуляешь? – Нибрас привычно появился из ниоткуда и выглядел как высокий крепкий мужчина средних лет с густой чёрной бородой и кустистыми бровями, из-под которых зловеще поблёскивали тёмно-карие, практически чёрные, глаза. Одежда у демона была соответствующая погоде и местности: тяжёлая чёрная шуба, шапка-ушанка и серые валенки.

– Ага, – Лиза неожиданно даже для себя была рада увидеть демона. Радостно улыбнувшись, она вытащила из кармана пряник, завернутый в промаслянную бумагу, и протянула Нибрасу: – Будешь?

– Не откажусь.

Криво усмехнувшись, демон принял подношение, освободил его от бумаги и с явным наслаждением откусил кусок.

– Как прошла встреча с Тионорой? – поинтересовался он, протягивая девушке руку в безмолвном предложении опереться на него.

– Неплохо, – Лиза с готовностью положила ладонь на сгиб локтя демона, продолжая благодушно улыбаться. – Она угостила меня эльфийским вином, мы поболтали немного о том, о сём. Обсудили некоторые аспекты перерождений.

– Какие именно? – Нибрас выглядел искренне заинтересованным.

– В частности, какие черты характера у души являются природными, а какие приобретёнными.

– Интересная тема, – хмыкнул демон. – И почему вы решили об этом поговорить?

Улыбка Лизы тут же погасла, словно её и не было вовсе.

– Просто у меня возникли некоторые трудности с отделением своей личности от Альмы, – после короткой паузы она всё же нашла в себе смелость озвучить свою проблему.

– Я заметил, – голос Нибраса звучал ровно и спокойно, уверенно, словно Лиза не призналась ему в том, что страдает, фактически, раздвоением личности.  – Тебя это беспокоит?

– Да, – кивнула девушка. – Я не знаю, какие реакции и чувства принадлежат мне, а какие Альме. Это сбивает с толку. И пугает.

– И кто из вас сейчас разговаривает со мной? – Нибрас слегка наклонился, приближая своё лицо к лицу Лизы. – Лиза или Альма?

– Лиза, – без заминки ответила та.

– И что Лиза сейчас чувствует?

– Спокойствие, – прислушавшись к своим ощущениям, проговорила девушка. – Мне комфортно рядом с тобой, хотя я и не до конца уверена, что это мои собственные чувства, а не отголоски эмоций Альмы. До того, как у меня появились её воспоминания, я ненавидела тебя.

– Ты пыталась себя убедить, что ненавидишь меня, – поправил её Нибрас. – Твоё воспитание принуждало тебя ненавидеть меня и бояться, ведь я – демон, порождение боли и тьмы, презренное существо, недостойное любви. Но, несмотря на всё это, даже тогда я тебе нравился. И когда был Яковом Петровичем, и после, когда открыл тебе свою истинную сущность. Да, твоя симпатия стала отголоском сострадания – ты чувствовала через кольцо мою боль, и, будучи по натуре существом мягкосердечным, сопереживала мне. А там, где есть сострадание и сопереживание, уже нет места ненависти.

Лиза понимала: Нибрас прав. К тому моменту, как Сартас отдал ей кинжал Альмы, она уже не испытывала былой ненависти к демону. Скорее она ненавидела саму себя за те чувства, что испытывала к нему.

– Всё было бы намного проще, если бы воспоминания Альмы полностью вытеснили мои, – после достаточно продолжительной паузы, за время которой они