Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 129
– А мы? – спросил Билли, боясь упустить.
– А вы, остолопы, тянете, когда скажу, за тали. Пушки назад, а потом вперед.
«Снова тянуть».
– Тали?
– Это веревки, – шепнул Роха.
– Первым залпом врежем по гаденышам двумя ядрами. Чтобы сразу обделались.
Тощий мелко закивал.
– Когда начнут жарить, в труса не играть, ясно? Доски толстые, не одно ядро выдержат. А вот если эта штука, – канонир похлопал по чугунному телу пушки, – начнет шипеть и плеваться металлом, вот тогда…
Билли сосчитал пушки. Двадцать. Или меньше. Он мог ошибиться. Пушки справа стояли одинокие, обиженные, потому что все люди были слева – с этой стороны надвигались черные паруса. Командовал батареей молодой лейтенант, взмокший, красный от жары. Если бы у Билли была такая же форма и такая сабля, то Лита смотрела бы на него по-другому.
Макграт отер руки о кургузые штаны и, нагнувшись, стал раскреплять пушку. Мрачный тип проверял кремни и фитили. Зловеще поскрипывали крышки портов.
– Ну что, олухи, – сказал капрал, – еще одно, пока мы не начали. Когда кто-то из нас, и я в том числе, отдаст Творцу Рек свою гнилую душу, то остальные не жуют сопли, а хватают дохлого и бросают в окошко. А дальше всё по науке. Заряжаем и стреляем. Заряжаем и стреляем. Вам ясно?
* * *
За месяцы, проведенные на Лингбакре в компании Балтазара Руа, Артур Сорель, беглый глава «Черного кабинета», так и не привык к здешним нравам. Церковь, переоборудованная в трактир, смердела треской и мойвой. Никто не удосужился убрать блевотину, оставленную в подарок послом Змеиного Клана. Порой сюда вбегал зеленомордый или обвешанный серьгами черт-те кто, не поздоровавшись с командирами плюхался за стол и жрал помои из миски. Руа смотрел на это с умилением, поражающим Сореля.
В своем элегантном камзоле бывший начальник речной стражи чувствовал себя белой вороной среди оборванцев и головорезов. И его теперешний работодатель был немногим лучше клановцев. Целыми днями Руа только и делал, что жрал. Завтрак перетекал в обед, обед в ужин, хамоватый трактирщик все подливал спиртное. Руа хлестал его литрами, но не пьянел, а Сорель вообще не притронулся к выпивке. Пугал запах, вид жирных бокалов и рюмок. Хозяин плавучего острова нашпиливал мясо на кончик ножа, утирал рот хлебом, ронял рыбьи головы, иногда подбирал и ел с пола. Он портил и без того испорченный воздух газами, вытирал руки о батистовую рубаху, мочился на колонны.
Безусловно, Руа был негодяем. За напускным дружелюбием и манерами свиньи скрывался человек жестокий и властный. Но он, по крайней мере, в отличие от Маринка не имел отношения к смертям детей. К голубоглазому малышу, чей трупик прибило к воротам Оазиса.
Окутанная туманом крепость бороздила Реку. Монолитные плиты защищали почерневшие коттеджи, бетонные сваи торчали копьями: неприступный и могучий остров двигался к Сухому Городу. Впереди шел бой, гибли люди, пылали корабли. Самопровозглашенный король Лингбакра благостно улыбался под портретом своего брата.
Артур Сорель непритворно пытался найти во всем этом Гармонию. Чтобы чувствовать, что покойный отец согласился бы с его выбором. Получалось не всегда.
За полусырым поросенком, которого трактирщик приволок под мышкой и швырнул без всякого блюда на скатерть, Сорель задал давно назревший вопрос. Он ходил вокруг да около, прежде чем решился спросить. Ответ – искренний, он не сомневался – огорошил.
– Кракен бы меня слопал, – простодушно сказал Руа, – если я знаю.
Маска тактичности едва удержалась на лице Сореля.
– Сэр? Вы не знаете, как устроен ваш остров?
– Мне достаточно того, что он повинуется мне. – Руа капнул соусом на безразмерное брюхо. Сидящий по другую сторону длинного стола Сорель чувствовал запахи пота и мочи, исходящие от поношенных рыбацких штанов короля.
Руа хрустнул костью, хлебнул самогона.
– Я нашел Лингбакр на отмели у безымянных рифов. Он спал. Зарос грибком и лишайником, закопался в песок. Я послал наемников на острова, известные как Африканская цепь. Несколько лет они охотились…
– Охотились на кого?
– На колдунов. Я собрал свой Совет тринадцати. – Руа был крайне доволен собой. А Сорель вспомнил слепцов, прикованных к балконам над куртинами. Стариков и старух, похожих на статуи. – Я забрал их глаза, потому что глаза, согласно африканским верованиям, олицетворяют волю. Я подчинил их и заставил пробудить остров.
– Я думал, они лишь оберегают Лингбакр…
– Они его ведут, – сообщил Балтазар Руа.
Главе «Черного кабинета» стало любопытно: король действительно доверяет ему или не видит в этой информации ничего ценного?
Руа ополовинил бокал и раскатисто отрыгнул. Похлопал себя по груди.
– Я не знаю, что за зверь такой – Лингбакр. Черепаха или гигантский краб. Мне достаточно того, что он плывет. И вы, друг мой, не забивайте голову ерундой. Кушайте поросенка.
Сорель вежливо улыбнулся. В голове не укладывалось: Руа полагался лишь на кандалы, сковавшие темнокожих пленников, на батоги, заставляющие их трудиться. Он не предусмотрел вариантов…
Да, предки Сореля, поколения терпеливых служек, пресмыкались перед людьми подлее и злее Руа. Но Артуру в работодатели достался круглый дурак. А это было чревато скорыми поисками нового хозяина.
«О Гармония, – подумал Сорель. – Я в полной заднице».
* * *
Майор Джеффрис, стриженный под горшок офицер, убедил Алтона отдохнуть пару часов. С раннего утра молодой маркиз дежурил у дворца или патрулировал территорию, ел и пил вместе с караулом. Он возглавил личную охрану герцога и отлучился лишь вечером, чтобы присутствовать на Совете министров. Только под утро следующего дня маркиз поддался уговорам. Но не ушел в свои покои, а поднялся на балкон над входом. Отсюда в День Творца выступал милорд, а в дни смуты здесь позволили ночевать гвардейцам. Мужчины спали, укрывшись плащами, и крепко пахли потом. Алтон пах не лучше.
Понимая, что не сомкнет глаз, он сел на перила. Внизу стража – дюжина солдат и кряжистый, напоминающий голема капрал – баловалась табачком. Ров опоясывал резиденцию, дальше раскинулась мощенная булыжником площадь. Пейзаж был знаком наизусть, но сегодня в нем поселилась тревога. Таинственно шуршал листвой парк Гармонии. Тусклее, чем обычно, горели фонари. Добрые и не очень люди Оазиса беспокойно ворочались в постелях, просили речных богов отвести беду. Хищно воспарял к сереющим небесам шпиль собора. Бог-Голубь нахохлился, как стервятник. Внутри несла духовную вахту паства Галля. Кардинал молился о будущем Сухого Города, пели хрустальными голосами ангелоподобные мальчишки. Алтон подумал презрительно, что старый извращенец легко найдет общий язык с Руа – легче, чем с Маринком.
В особняке, окруженном вязами, тряслись от страха за свои шкуры министры Полиса. На совете Томас Дамбли заикнулся о судьбе Кольца. Даже напыщенному Дамбли были небезразличны жизни рыбаков. Но не отцу Алтона. Краска стыда залила щеки маркиза.
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 129
