— Без столь ярких… ммм… как в прошлый раз?
— Можно, — кивнул я, когда из памяти всплыли пробитые тросами трупы, исполняющие канкан. — Ничего вы не понимаете в кукольном театре! — изящно отмазался я.
— Видимо — да, — выдал Матвей.
Подождал, походил, зелёнка с кем-то пошепталась из операторов — видно, знакомые.
И тут всё тот же поднял руку.
— Началось. Воздействие. Жертвы. За пределы поля Орды не выходит. Энергия… тратится.
— На что? — резонно поинтересовался я.
Ну остальные, сволочи нечуткие, на голограммы колдунские любуются, а бедный Кащей я — не могу.
— Непонятно. Биомагия и жертвы. Непонятно, — завис оператор.
А через четверть часа стало понятно. Не сказать, чтобы всё, но согласно операторским и Ворона наблюдениям выходила такая фигня:
В Орде вообще не осталось простых людей и металюдей. Вообще. Магов тоже почти не осталось. И “оглоев”, как я понял — безрогих носорогов тоже. И джинов.
А есть сейчас три чудища. Метров двадцати высотой, в форме этих оглоев. И топают, выжигая лес, не реагируя на атаки вообще.
— Потери. Атаки снарядами и пулевым оружием неэффективны. Эфирные атаки до восьмого ранга… неэффективны.
— Схожу, проверю, — просто исчез Матвей, появившись через полминуты.
Хмурый и с дырами в шубе. Дымящимяся дырами с кисло-гнилым запахом. Скинул шубу на снег у входа палатки, поморщился.
— Кислота с эфиром. Магия тварей не берёт. Моя — точно. Проверь, Вась.
— Проверю, — потопал к дымящейся шубе кибергнум. — Бессмертные они, что ли? — бормотнул он.
— Да щаззз, — возмутился я. — Я тут Бессмертный! И вообще. Съезжу, проверю.
— Будьте осторожны, Кащей. Кислота… не думаю, что вы её выдержите.
— Учту, — кивнул я магу.
И рванули мы с зелёнкой к Орде. За пару километров я с байка соскочил, на “удачи” ленкино кивнул, да и поскакал к тварям.
Голблинша, кстати, так на байке и осталась, терминал с ремня заплечного спустив.
И подскакал. Блин блинский, это… звиздец, ещё на подходе оценил я. Чудовища невозможные, здоровенные, над лесом возвышающиеся. Небывальщиной садящие… да просто звиздец как. Драконы там, лешие или джины какие — нервно курят в сторонке. И шарашат, паразиты такие, нескончаемыми… не потоками, аэрозолем фиолетовой и зелёной кислоты. Которая на глазах разъедает лес, снег, землю. Оставляя за троицей что-то вроде асфальтового шоссе. На которое вальяжно въезжает кибитка человека с комплексами.
Это… а хрен знает. Но до меллорна эти твари за считанные дни доберутся. И ему, похоже, звиздец. Они еле ползут, но огромные, блин.
Так, четыре стрелки есть, рванул я сбоку, выстрелил, ударил тросом… и с матом отпрыгнул. И драпанул, оценивая ущерб.
Кожуру тварей стрелки не взяли, совсем. Просто ударили и ссыпались ломаным чугуном. Трос пробил… и растворился. Как в дурацких фильмах ужасах — ядовая кислота на небывальщине. И ближайшая тварь меня аэрозолем слегка задела. И дыры неприятные, блин!
— Возвращаемся, — недовольно озвучил я, добравшись до байка. — Меня эта тварь, точнее твари…
— Вроде бы одна, но в трёх телах.
— Пофиг, в общем, я от этой кислоты изволю помирать. Быстро. Поехали в штаб, будем думать.
Поехали, но думать не получилось. Твари… Да это были не изменённые животные. Это небывальщина, воплощённая, чтоб её! Пушки, рунные снаряды, открытая ракета — им похрен. Растворяют лес и прут, как танки.
В общем, народ скучнел и смурнел. Даже на мою персону мясника из Мухозасранска перестали злобно зыракть — проняло.
А когда твари ЗАЛИЛИ растопленной почвой срочно выкопанную ямищу — проняло меня.
— Так жить нельзя, — веско высказался я. — С этим что-то надо делать!
— Вы поразительно точно подметили, Кащей, — злобно огрызнулся Матвей. — У этих тварей есть центр, мозг, якорь. За десятками метров плоти и кислоты! Мы не можем до туда добраться! Оружие — не доходит! Никакое! Эфирно — мы им не противники! И что…
— И нечего было так орать, я и в первый раз всё прекрасно услышал, — ехидно заметил я.
— Простите. Но…
— Без “но”. Мне нужно… МНОГО металла, — оскалился я. — Кислотостойкого. В форме… ну, человека, удобнее будет. Много, десятки тонн. И руны от кислоты. Цепочки, мелкие, много, — уточнил я. — Я — попробую, — оскалился я.
— Попробуете “что”?
— Прибить тварей, конечно. Без гарантий. Но шанс — есть.
— Шанс — это хорошо, — пробасил кибергнум.
— Да, шанс — это неплохо. Надо обсудить…
— Надо делать, — отрезал я. — Время, Матвей.
— Да, время. Попробуем.
Засуетились, закопошились. А через полтора дня, в паре километров от тварей, растросенный я вживался в металлическое идолище. Здоровое, метров двенадцати ростом. И как я, блин, задолбался объяснять тупорылым гнумам, что суставы — не нужны!
Но справился и превозмог. А теперь вонзался в статуй, перегоняя чудовищные запасы энергии тросов — в него.
— А ты уверен, что получится, Кащей? — подпрыгивала рядом Ленка.
— Конечно… нет, — ехидно оскалился я. — Лен, сама всё знаешь. Но если тебе будет спокойнее — всё будет хорошо, — серьёзно покивал я.
— Мне — спокойнее, — кивнула зелёнка.
Не шутя, блин! Не понять мне женщин. И вот, через тройку часов, на колено, а потом на ноги встал железный болван. А меня… ну фактически не было. Я стал им, отдав, наверное, всё, что во мне было. И это было…
— ВЕСЕЛО!!! — сотряс округу я-статуя рёвом. — БУГАГАШЕНЬКИ! ЭТО — ЗДОРОВО! НАРОД, Я ПОШЁЛ НА ОХОТУ!
И это и вправду было весело! Мощь, сила, деревья, разносимые лёгким прикосновением, дрожащая под ногами, на метры входящими в почву, земля. Но я — Титан разумный, так что взял себя в руки. И деловитой трусцой потопал к тварям.
И вот, топаю я, топаю, а под ногами, со вспышкой небывальщины появляется козявка. И пищит:
— Остановись, Великий Таллид, заклина-а…чавк.
Как-то нефутбольно получилось, отметил я кровавое пятно на ласте, которое было Таму Ченом. Впрочем, это ерунда, в смысле, его смерть. Тут больше идея, останется Орда — народится новый придурок.
Идеи не умирают. Только их носители, мудро отметил я, обегая троицу тварей.
А то плюнут, сволочи. А я и так ни хрена не уверен. Но делать надо, заключил я, с рёвом врубаясь в ближайшую тварь. Кислота заливала металлическое тело, которое было я. И это было Больно. Но меня было много. И
