руку назад, а вот Глаут согнулся, обхватив запястье.
Нет. Он не Предводитель. Да и основа его силы не так уж и хороша, не знаю даже, к чему был этот совет от Шандри.
Если раньше Глаут и пользовался двумя топорами, то сейчас не сможет этого сделать.
Я несколько раз медленно разжал и сжал правый кулак, проверяя пальцы. Да, больно, но не более.
Нечестная схватка, ведь тело Предводителя не может быть более хрупким, чем тело Мастера. И что с того? Кто сегодня из Дизир может поклясться, что действует честно?
Эти, которые встали под их знамёна по приказу своих старших — ещё более жалки, чем сами Дизир. Их купили за зелья возвышения. Ну или купили их старших — не суть важно. Зато ясно, почему здесь нет ни одного яркого таланта. А если и есть, то я буду рад, если у зелий Дизир обнаружится пара нехороших побочных эффектов.
Глаут, наконец, разогнулся. Пальцы его правой руки выглядели нехорошо — распухали буквально на глазах.
Я хмыкнул:
— Кажется, тебе пора признать поражение.
— Как бы не так!
Миг, и он уже рвётся ко мне, сжимая в левой топор, а правую выкидывая перед собой для обращения.
Зря он попытался испортить мне наслаждение от схватки с Дареном. И меня разозлил и сам пострадал, лишился своей сильной стороны.
Я рву из кисета меч и Ломатель.
Десять вдохов и Глаут получает три раны.
Силы духа ему не занимать, но продолжать схватку, когда кровь из тебя буквально хлещет? Бьёт гонг, и я отступаю, давая Глауту время понять, что всё уже бессмысленно.
Он с проклятьем швыряет топор под ноги, а затем его ведёт в сторону и он сам едва не падает сверху на свое оружие, через миг его подхватывает под локти один из служителей Арены.
Тоже так себе служба — помогать тем, кого ты, возможно, ненавидишь. И ничего, не жалуется, выполняет то, что ему поручено, в отличие от других умников. Но и я ведь уже давно не служитель и даже не послушник.
На миг вскидываю взгляд наверх, к ложе Шандри. Наши взгляды встречаются, но он ничего не говорит мне. Да и я молчу.
Опускаю взгляд. С трибун на Ломатель. На нём свежая и глубокая зарубка — использовать его, чтобы отвести удар топора — плохая идея. Миг, и Ломатель возвращается в кисет. Не так уж у меня много вещей, которые несут с собой память. Ни к чему ломать его.
— Прайм!
И снова Шандри просвещает меня о противнике:
— Не сказал бы, что талант. Но, возможно, из скрытых драконов, потому как очень стремительно поднялся за последний год. Ещё год назад числился одним из младших в Острых Пиках, а сейчас приехал на турнир молодого поколения. Редкая стихия Стали.
Я смерил противника взглядом, пытаясь отыскать приметы, подобные Ирае, — прядь волос или травинку в руке. Ничего подобного. Он даже меч не прижимал к себе. Парень как парень — со светлыми волосами, забранными в высокий хвост.
Проверка.
Я привычно погасил Единение, чтобы не давать повода обвинить себя в нечестной схватке. Не уверен, правда, что артефакт может определить Единение. Всё же это не техника, которую запрещено наполнять силой до гонга, а Форма, да и основано оно не на силе Неба, а на стихии. Но к чему рисковать? Не то время, чтобы проверять свои догадки.
На всякий случай спросил:
— Не хочешь сдаться?
— Нет.
— Не будешь предлагать мне помериться силой?
Прайм медленно качает головой:
— Нет и нет. Сила — это не то, в чём я хорош. Предпочту другое.
— Другое?
— Увидишь.
Гонг.
Я медлю миг, вслушиваясь в ветер вокруг себя. Ничего. Пожимаю плечами и делаю первый шаг вперёд. Прайм отвечает тем же — неспешно шагает мне навстречу.
Всё начинается, когда между нами остаётся десять шагов — Прайм срывается с места, буквально толкает в мою сторону волну тёплого, ласкового ветерка.
Я где проскальзываю между его потоков, где рассекаю их цзянем.
Иглы. Человеческая техника, создавшая тонкие, почти невидимые иглы из стали. Очень уж тонко пропели они под ударами моего меча.
Стычка, и я ухожу в сторону, заполучив разрез на бедре. Неглубокий, но всё же.
Вывод простой — в мече он лучше меня.
Не Виликор, но мне хватит. Мне не помогли даже Семь Клинков. Его же оружейная техника позволяет даже не замечать защиты амулета, разом пробивая её.
Он тоже это понял, не дал уйти, навалился, насел, жаля сталью со всех сторон. Меч, иглы, лезвия, то и дело они преодолевали тонкую защиту духовной силы.
Я метался посреди жаркого ветра, пытаясь решить, пора раскрыть ещё одну часть себя или рано?
А если пора, то какую? Сменить цзянь на Крушитель? Третье Единение? Панцирь Роака? Коготь?
Много думать вредно.
Мечи сталкиваются в очередной раз, сияние земной техники едва ли не слепит, и мой цзянь звенит в последний раз, звенит громко, оборванно, раскалываясь на части.
Покров.
Два вдоха неуязвимости для Мастера, пока тело наполнено энергией, пока она защищает от чужой стали.
Я использую их до последнего мига, буквально проломившись через стену острых лезвий.
Останавливаюсь, выйдя из Рывка, только в двадцати шагах и слыша за спиной насмешку.
— Ну же, я лишил тебя оружия, в котором ты не силён. Доставай своё настоящее оружие, я хочу проверить и его на прочность.
Я оглядел рукоять цзяня, которая только и осталась у меня в руках, отшвырнул её в сторону. Да иди ты к дарсу под хвост, чтобы я ещё и плясал под твою дудку? Я сумел сбежать за два вдоха, отмеренных Мастеру, сумею справиться с тобой и без оружия.
Сейчас на ринге я должен унижать дизирцев, а не они меня. Сейчас Орден должен прославиться на этом турнире, а не Дизир и их прихвостни.
Кто сказал, что копьё и набор техники Роака это всё, на что я могу положиться для победы?
Сегодня я видел множество необычных сражений, неужто я не смогу использовать их опыт для себя?
Против одного из противников и Виликор оказалась в затруднении, потратила немало сил для победы. Разве это не то, что мне нужно сейчас?
Переспросил:
— Так, значит, ты считаешь себя хорошим в мече?
— Не только, Атрий, не только. Доставай, что там у тебя? Два клинка, копьё, палица, цеп?
Вместо ответа я вывесил перед собой обращение и наполнил его силой. Силой и
