— Ты так ничего и не понял! Я хочу тебя. Хочу понять, есть ли у нас возможность быть вместе. Нужна ли я тебе так, как ты мне нужен. Мои чувства к тебе не изменились. Да, я спала с твоим отцом, и мне не стыдно признаться, но если можно сделать выбор, я выбираю тебя. И я никому не хочу рвать душу, я не буду жить на два дома, на две постели, не буду мучить вас двоих. Гордас, надо что-то решить. Если у тебя другие планы, скажи прямо сейчас! А ребенок… да… это прекрасно на самом деле… только ради этого можно что-то изменить… попытаться…
Он вдруг тихо засмеялся и, подхватив меня на руки, подкинув чуть ли не к самому потолку.
— А вот ты совсем не изменилась! Как же я рад, мия. Планы… да, планы у меня есть. Нужно только как следует все подготовить. Ты веришь мне? Ты можешь доверить мне свою жизнь? Не побоишься рискнуть?
Сердце у меня забилось в предвкушении какого-то невероятного праздника.
— Гордас, о чем ты говоришь? Хватит загадок. Расскажи все, я за этим пришла сюда.
— Соня, я тоже думал, и думал так долго и отчаянно, что боялся лишиться головы. Мы можем попробовать, но шансы невелики. Пойдешь ли ты за мной?
Он все-таки рассказал мне, о чем мечтал, запертый в тесных стенах каменного мешка, даже пытался показать какие-то расчеты и формулы. Я в этом едва ли разбираюсь и, не задумываясь, ответила, что пойду за ним хоть на край света. Гордасу только нужно восстановить летные навыки, сейчас он как раз осваивает высокотехнологичную машину и работает с новехонькими спектрокартами.
Он же всегда хотел стать летчиком высшего класса, и в космофлоте его ожидают самые радужные перспективы. Конечно, требуется сохранить в строжайшей тайне наши разговоры и планы. Я со всем соглашалась и не сводила глаз с его оживленного лица, узнавая черты прежнего Гордаса. Это стоило всех долгих месяцев ожидания и тревог. Он меня не забыл!
Незадолго до рассвета мы окончательно разделись и легли на единственную постель посреди пустой спальни. Наши души и тела больше не могли находиться порознь и тянулись друг к другу, чтобы снова делиться теплом и светом, благодаря которому мы однажды нашли друг друга.
И мы заново узнавали свои руки, губы, глаза… Заново учились заниматься любовью — уже не так страстно и пылко, без яростного желания обладать, удержать или снисходить, теперь мы были равны. Я целовала его затянувшиеся рубцы и, замирая от ужаса, представляла всю боль, выпавшую на долю этого человека. Нет, я не допущу таких бессмысленных страданий в отношении своего сына. Эта решимость придавала мне сил, а их потребуется немало, если я действительно хочу выполнить все задуманное.
Терпение… терпение, Соня, даже думать нельзя о своем новом желании, иначе Она догадается и устроит новую западню.
Мы провели вместе три ночи и договорились не встречаться днем. Лоут не мог запретить мне общение с другим мужчиной на нейтральной территории, но я щадила самолюбие своего мужа, давая понять, что вижу в Гордасе лишь источник собственного материнства. К тому же Лоут следил за каждым моим шагом при помощи Истукана, мне ли не знать о его способностях. Каждый подслушанный разговор ставил под угрозу наши планы, значит, нужна была полнейшая конспирация.
А через пару недель я почувствовала недомогание, и, проведя анализ крови, Рик подтвердил, что внутри меня зародилась маленькая жизнь. Это известие почему-то больше испугало меня, чем обрадовало. Я лежала в постели, прижав ладони к чуть-чуть выпуклому животу и пыталась свыкнуться с мыслью, что я теперь не одна, теперь я несу ответственность за крошечного Гордаса внутри или у нас будет девочка… О, если бы девочка… Хотя стать одной из «счастливых женщин Марионы» я бы ей тоже не пожелала.
Браслет Доуха я передала Гордасу еще во второй вечер, надеюсь, скоро все будет готово к побегу. Осталось договориться с Джеммой, но ее-то я легко сумею убедить мне помочь. Скажу, что это игра, разжигающая желание, и нам нужно спрятаться от ревнивого мужа. Джемма любит подобные интриги, подруга не выдаст меня. А вот потом, когда откроется правда… Но я уже буду слишком далеко или меня не будет вовсе.
Осталось лишь написать письмо Лоуту, во всем покаяться и признаться, заверить в своей любви, исполненной самой глубочайшей благодарности, высказать слабую надежду на прощение и понимание. Да, мне было тяжело наносить мужу этот удар, но иного пути, кажется, не было. Шалок ни за что не отпустит меня, не откажется от своей мейлы.
«Я делаю это ради твоего внука. Он не будет картонным солдатиком на веревочке мстительной Марионы, его не заставят расплачиваться за чужие грехи… Прости, Лоут, я желаю тебе только добра, потому что ты всегда был мне опорой, защищал и поддерживал, но так же и я хочу оберегать и поддерживать свое дитя. Я сделаю для него все, что смогу. И я не позволю мучить его в угоду нелепым принципам ради жестоких традиций».
Джемма позвонила мне утром и как бы между прочим пригласила оценить новые покупки. Мы заранее условились о пароле, который давал понять, что Гордас готов забрать меня из дома Ласконов. С собой я взяла только самое необходимое, чтобы не вызывать подозрений большой сумкой. Истукану велено было оставаться в гостиной, а мы с подругой поднялись наверх в ее комнату и, пройдя через ряд роскошно обставленных комнат, спустились по другой лестнице.
Гордас уже ждал меня в саду на площадке для летмобилей. Мы горячо расцеловались на глазах у раскрасневшейся от удовольствия Джеммы и вскоре взмыли над городом.
— У нас всего час, и есть только одна попытка. Но еще не поздно вернуться. Ты уверена, что хочешь лететь со мной?
— Я уже с тобой. Пока не надоем.
— Обратной дороги не будет.
Сейчас он почему-то резко напомнил мне отца, стал невероятно похож на капитана Шалока, которого я впервые увидела на пиратском корабле. Чему ж удивляться… яблоко от яблони…
Глава 53. Прощание
Мы быстро и без помех добрались до Змеиного острова. Я даже не успела рассмотреть живописную морскую панораму, как наш юркий летмобиль плавно влетел в подземный бункер, где несколько лет ждал своего часа "Кондор" — звездолет Марлака.
Неужели огромной металлической птице все же придется оставить след на просторах космоса. Доух когда-то тоже мечтал об этом… И однажды на берегу он сказал мне пророческие слова, потому что сейчас кабину пилота займет мужчина, готовый ради меня поднять в небо эту громадину.
С помощью браслета Доуха за две минувшие недели Гордас досконально выучил устройство секретного летательного аппарата, разобрался с картами Лоута, на которых четко указаны самые крупные «щели» в Короне.
— Еще немного времени, Соня, и ты сможешь увидеть вблизи огненную «диадему» Марионы и ее ледяное ожерелье.
— Хочешь меня испугать или удивить?
— Ни то, ни другое, просто настраиваю на предстоящее зрелище. Оно может быть последним, что мы с тобой увидим в этой жизни.
Я хотела беспечно заявить, что ничего не боюсь рядом с ним, но по спине пробежал легкий морозец. Словно повеяло сквозняком из глубокой трещины в стене подземного космодрома.
