Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
– Я понимаю, что Сидоров решил спрятать убийство своего противника, Котова, среди других смертей, – сказал капитан Щербинин. – Но почему Котов был убит именно вторым, а не последним, после Галустяна? Ведь так основной мотив убийств был бы спрятан еще надежнее…
– Да, от других он был бы спрятан надежно, – согласился Лев. – Но тогда бы все происходящее могло открыться самому Котову. Будучи человеком умным, он мог догадаться, что происходит. И тогда от него можно было ждать любого поступка. Он мог написать письмо в прокуратуру или явиться в полицию и обвинить Бориса Сидорова в хищениях и организации убийств. Нет, Котова ни в коем случае нельзя было оставлять в живых, ставить его третьим после Галустяна! Надо отдать должное Борису Сидорову: он показал себя хорошим психологом, рассчитал в этой партии все ходы.
– Психолог он, может, и хороший, но как человек – тряпка! – заявил Крячко. – Надо же: сломался на первом же допросе! Когда ты мне изложил свой план, как ты собираешься построить допрос, как думаешь добиться результата, я вначале не поверил. Согласился с тобой, но в успех не верил. И надо же – все получилось.
– Все получилось, потому что Сидоров – человек совсем другого типа, чем его сообщник, исполнитель убийств, Николай Козлов, – отозвался Гуров. – Тот уже пять лет вращается в бандитских кругах. Не раз видел, как убивают, видимо, и сам убивал, по крайней мере однажды. Он не уважает чужую жизнь, не ценит и свою. Такого человека трудно склонить к даче показаний. Ты сам видел, как тяжело проходил его допрос. Фактически он нам вообще ничего не сказал! Сидоров – человек совершенно другого типа. Больше всего на свете он ценит собственную жизнь, причем хочет «красивой» жизни, с удобствами. Он не признает бандитский кодекс чести, не живет «по понятиям». Поэтому, я полагаю, он сдаст своего подельника Козлова, все будет валить на него, да еще на мертвого Бориса Короткова. Если следователь Железнов правильно поведет дело, не наломает дров, он сможет расколоть Сидорова и получить полную картину всех убийств.
– Мне кажется, Железнов теперь будет делать меньше ошибок, – сказал на это Глухов. – Я беседовал с ним вчера. На него произвела большое впечатление история с банкиром Киршером. Он спрашивал меня, что вы думаете о причинах этих убийств, о поведении каждого из преступников, о том, как собрать нужные доказательства. Он хотел бы многому у вас научиться.
– Ну, если ему понадобится мой совет, я всегда его дам, – ответил Гуров. – Если он тебя об этом спросит, можешь дать мой телефон, пусть звонит.
– Слушайте, что-то у нас пауза затянулась, – напомнил Стас. – Давайте выпьем по третьей – на этот раз за товарищей, которых с нами уже нет. Выпьем, не чокаясь. И покончим с тем, что еще осталось на столе!
Оперативники молча выпили из своих стаканов, взялись за пиццу и оставшиеся салаты.
– Значит, для вас в этом деле не осталось темных моментов? – спросил Удальцов Гурова.
– Практически не осталось, – ответил он. – Правда, я не знаю, сколько именно Сидоров обещал заплатить Козлову за три убийства и дал ли ему задаток. Но это меня, надо сказать, не особенно интересует. Это уже детали. Полагаю, следствие все это выяснит. Повторю, Сидоров фактически уже сломлен, он даст признательные показания, полностью выдаст своего подельника. В их паре он представляет «слабое звено». А когда Козлов узнает, что заказчик его топит, он может и сам заговорить. А зачем ему держаться до последнего, выгораживать заказчика? До сих пор он это делал, потому что считал Сидорова крепким мужиком, равным себе. А поймет, что он слабак, и сдаст его.
– Слушайте, мне вот еще какой момент непонятен, – снова заговорил Удальцов. – Что Сидоров собирался делать с этим золотом, которое взял из тайника? Куда бы он отправился из сторожки, если бы мы его не задержали?
– Точно не знаю, – покачал головой Лев. – Но, полагаю, план у него был такой. Он рассчитывал через лес выбраться на федеральную трассу и там сесть или на автобус, или на попутную машину. Так, на попутках, добрался бы до Москвы, а там забился бы в щель, затаился бы надолго. Я уверен, что такое убежище у него было припасено.
– Но почему в щель? Он мог бы попробовать сбежать за границу… – заметил Щербинин.
– Нет, не мог, – возразил Гуров. – Он понимал, что его данные будут у пограничников на всех пунктах пропуска, на всех вокзалах и аэропортах. Нет, пересекать границу сейчас было бы слишком рискованно. Другое дело – спустя несколько месяцев. Тогда можно было бы попробовать пересечь границу, скажем, с туристической группой. Кроме золота, он захватил бы с собой и драгоценные камни. А еще за рубежом у него наверняка имеются денежные счета. Этих средств хватило бы для безбедной жизни.
– А золото, которое оставалось в тайнике? – спросил майор Глухов. – Неужели бы он его бросил?
– Ни в коем случае! Думаю, он рассчитывал, что это золото ему привезет жена Инесса. А может, он рассчитывал на помощь кого-то из родственников и знакомых, на имя которых открывал денежные счета. Часть денег при этом пришлось бы отдать «курьерам», но многое досталось бы и самому Сидорову.
– Меня, знаете, что удивляет? – задумчиво проговорил Щербинин. – Ловкость, с которой он совершил убийство Максима Крупнова. Ведь Сидоров – бумажный червь. А действовал он в этот момент как заправский киллер. Такому и нанимать никого не надо – он сам мог всех поубивать…
– Ну, во-первых, Сидоров – в прошлом спортсмен, человек физически сильный, – ответил Гуров. – Но главное, конечно, в его характере. Думаю, он сам не подозревал, как много решительности, ловкости он способен проявить в критических обстоятельствах. Да, он вел себя в этом эпизоде как профессиональный убийца, и если бы мы его сейчас не остановили, Сидоров бы и дальше убивал. Вошел бы, так сказать, во вкус.
– Ну что, есть еще у кого-то вопросы? – спросил Крячко. – Мне кажется, уже обо всем поговорили. И лучше бы заканчивать. А то мы хотим завтра утром рано выехать.
– Да, кажется, вопросов не осталось, – заключил майор Глухов. – А вот водка в последней бутылке еще есть. Давайте разольем остатки, так сказать, на посошок.
– Мне не наливать, – предупредил Крячко. – Мне завтра с утра за руль садиться. Правда, на меня спиртное почти не действует, я всегда уверенно вожу. Но считаю, что так грубо нарушать правила нельзя. Да и вообще, у нас с Львом Ивановичем действует правило: пить три стопки, после чего распивочная закрывается.
– Можно только позавидовать такой твердости, – усмехнулся Щербинин. – Ну а мы, я полагаю, можем позволить себе четвертую порцию. Тогда и тост сам собой складывается: за наших старших коллег! За тех, кто всегда придет на помощь! За Гурова и Крячко!
– За вас! – поддержали капитана два других оперативника.
– Ну, я со своей стороны могу сказать, что с вами тоже было работать приятно, – сказал Гуров. – Особенно с тобой, лейтенант. Удачлив ты очень, а в нашем деле это такое же важное качество, как ум, выносливость и знание людей.
– Приятно такое слышать, – смущенно произнес Удальцов.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
