— Уже вполне хорошо, — сказала Литера. — Только устала.
— Ничего, ласточка. Идти больше не надо.
Девушка положила голову на колени. Затем произнесла:
— Марк?
— Да?
— Я вспомнила тебя. Только сейчас.
— В каком смысле? — спросил сталкер.
— Я тебя видела. В своих видениях, когда папа умер. Видела твое лицо. Ты склонился над ним, пытался помочь. Достал артефакт, чтобы папа сумел вылечить меня от лейкемии. Спасибо тебе.
Марк стушевался. Не зная, что делать, он уставился вдоль дороги.
— Да, он такой, — сказал Борланд. — Литера, смотри на этого парня. Перед тобой стоит человек, равных которому по интеллекту и силе воли я не видел никогда. Он уже дважды наносил Зоне мощные удары, после которых все в ней необратимо менялось. Будь я проклят, если лгу, но Марк именно тот представитель великих личностей, которые творят историю.
— Нет, — сказал Марк. — Я не такой. Мне все это не было нужно.
— Друг, ты скромничаешь.
— Единственный, кто тут велик, — это Сенатор.
— В смысле? Разве не ты придумал, как снять купол с Припяти и сломать Монолит?
— Я, но что это меняет? Борланд, сам подумай. Все, что мы с тобой сделали, все, что делали те, кого мы вовлекли в эту войну, — было лишь мелкими шажками на пути к цели, задуманной еще Сенатором. Он хотел все исправить, остановить вторжение Монолита, причем сделать это так, чтобы никто не получил технологий другой стороны. Его народ не должен был заполучить нас, а людям нельзя было овладевать мощью Монолита. Чем дольше я думаю над этим, тем больше прихожу к мысли, что Сенатор просто старался оставить все как есть. Но он не мог противостоять ни желанию людей поработить Зону, ни намерениям своих соплеменников высвободиться и рассеяться по нашей планете. Борланд, мне страшно. Зона никуда не денется, а два мира вечно будут сталкиваться друг с другом, пока наконец не сойдутся в конфликте. И тогда я не предскажу, что произойдет.
Борланд покачал головой.
— Я не знаю, что сказать, — признался он.
— Сенатор мудро распорядился тем, чем располагал, — Марк устало прислонился к стволу дерева. — Он понимал, что один в поле не воин. У него были лишь знания о своей цивилизации и нож. И он распределил все это между мной и тобой. Зачем? Он же не мог представить, что мы в самом деле захотим всем этим пользоваться. Или все же мог? Знал ли Сенатор, что мы получим стимул сразиться с Зоной?
— Сейчас я могу поверить во все, — ответил Борланд. — Но меня утешает мысль, что не я начинал эту войну, зато сделал все, чтобы ее закончить. Мы выжили и победили.
— Точно ли победили? — усомнился Марк. — Я ни в чем не уверен. Сделал ли я все, на что имел право, или же перегнул палку?
— Вечные вопросы. Мы можем раздумывать над ними остаток жизни, но так и не поймем, что к чему. Так, может, и не стоит ломать себе головы? Что сделано, то сделано.
— Да, наверное, так и есть, — сказал Марк. — Я лишь хотел счастья для Полины. И не знал, как еще можно было добиться этого. Другого способа просто не было. Мне пришлось ударить по интересам очень многих людей во имя личной цели.
— Папа делал то же самое, — тихо произнесла Литера.
— Да, ласточка, он жил именно так, — подтвердил Борланд.
Некоторое время стояла пауза.
— Значит, Технарь поступал правильно, — с горечью подвел итог Борланд. — Поставил семью выше всего остального мира. И теперь его выбор кажется мне самым разумным из возможных. Дай Бог нам всем обрести прощение и покой на этом пути.
Как только стрелка часов пересекла верхнее деление, вдалеке показалось движение. Сперва стала видна крыша автомобиля, затем характерный изгиб фар, и вскоре напротив Марка остановился красный «Форд Фокус 3».
Открылась дверца, и из салона выпорхнула миловидная девушка в синих джинсах, фиолетовой курточке и черной кепке. Марк тут же заключил ее в продолжительные объятия.
— Здравствуй, — зашептал он ей на ушко.
— Привет, — ответила она, смахнув со щеки слезинку. — Все в порядке?
— Да. Идем.
Борланд подвел Литеру к автомобилю.
— Полинка, привет! — сказал он. — Совсем не изменилась. Сколько тебе, двадцать четыре?
— И не надейся! — ответила девушка. — Девятнадцать.
— Ну-ну, — закивал Борланд. — Паспорт врет, значит?
— А то!
— Рассаживайтесь и поехали, — скомандовал Марк. — Полина, что у тебя есть из своей одежды?
— Сейчас. — Девушка обежала машину кругом и открыла багажник. — Полно всякого барахла.
— Достань для Литеры что-нибудь.
— Хорошо! А вам, мальчики, придется довольствоваться тем, что тут найдете.
Литера прижалась к плечу Борланда.
— Куда мы едем? — спросила она.
— Туда, где ты обещала мне свидание.
Большие красивые глаза уставились на сталкера.
— О! — удивленно произнесла Литера. — «Фиалка», кафе Капитана.
— Точно, — довольно сказал сталкер. — Не передумала?
— Что ты, конечно, нет!
— Да, чуть не забыл, — добавил Борланд. — Меня зовут Алексей.
Девушка коротко рассмеялась, прижав пальцы к губам.
— Алена, — представилась она.
— Надо запомнить.
Борланд открыл заднюю дверь «фокуса», пропуская Литеру.
Пять минут спустя автомобиль уже ехал в направлении Киева. Полина за рулем щебетала о разных событиях, случившихся в последние месяцы, и о будущих планах, Марк слушал ее, не перебивая. Казалось, он чуть не отключался из-за огромной усталости, но неизменно находил в себе силы отвечать на любые вопросы, вкладывая в каждый слог щедрый запас любви.
Литера уже успела привыкнуть к новой блузке и смотрела в окно. Почувствовав на плече прикосновение, она оглянулась.
— Все в порядке? — спросил Борланд.
— Да, — ответила девушка. — Разобралась с прошлым. Меня немного беспокоит только будущее.
Борланд подарил ей взгляд, полный уверенности. Затем вытащил из кармана куртки заостренный черный предмет и показал Литере.
Небольшой кристаллический камень.
— Будущее под нашим контролем, — произнес он. — Я об этом позабочусь.
Литера понимающе улыбнулась. Она протянула Борланду руку, и тот нежно пожал ее.
«Фокус» повернул на юг и помчался вдаль. К новым горизонтам.
