— Да. Мне нельзя задерживаться.
— Король предупредил меня об этом.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил он с беспокойством.
— Очень.
— А ребенок?
Даниэлла улыбнулась: несмотря на свою долгую службу при английском дворе и участие в бесконечных войнах во Франции, Мак-Лахлан так и остался диким шотландским помещиком с пограничных земель.
— Он со мной, — ответила она. — На руках у Монтейн. Адриан еще раз заглянул ей в глаза, затем подбежал к Монтейн, взял у нее малыша и отдернул покрывало с его лица. Даниэлла встала рядом с мужем и с радостью смотрела, как просветлело его лицо, когда он увидел сына. Адриан снова поглядел на жену, и она улыбнулась ему в ответ, сияя от удовольствия.
Держа на руках сына, Адриан притянул к себе Даниэллу.
— Идем, — сказал он. — Я снимаю комнату в старой гостинице в конце улицы.
Оставив на причале Монтейн и Дейлина, супруги поспешили к гостинице. Их останавливали на улице какие-то люди, они задавали Адриану разные вопросы относительно продовольствия, лошадей и оружия, но он только отмахивался от них, все время повторяя:
— Грузите все как можно быстрее! На рассвете мы отплываем!
— Жаль, что мы не можем отплыть прямо сейчас, — сказал ему какой-то моряк. — Начинается прилив, это было бы нам на руку. Хотя мы еще далеко не все погрузили, — добавил он и, посмотрев на Даниэллу, заметил: — Ваша леди настоящая красавица, рыцарь Мак-Лахлан. Малютка тоже изумительный. — Он поклонился и пошел по своим делам дальше.
— Нам надо спешить, — сказал Адриан. — Если нас будут так часто останавливать, чтобы полюбоваться твоей красотой, мы не сможем ни минуты побыть вдвоем.
Почти бегом они добрались до низкого нормандского дома и вошли в него через боковую дверь со двора. Адриан провел Даниэллу в свою комнату, закрыл дверь и замер, прислонившись к ней. Он не мог отвести от жены восхищенного взгляда. Она, в свою очередь, тоже любовалась мужем.
— Здесь не совсем уютно, — сказал он. — Кровать расшатана, дым из трубы просачивается в комнату — одним словом, это жилище для докеров. Но я позаботился о колыбельке для малыша.
— Прекрасно, — с улыбкой прошептала Даниэлла. Она подошла к нему и взглянула на ребенка, которого муж все еще держал на руках.
— Спит, — сказала она.
Адриан посмотрел на сына.
— Хорошо, что спит. Он такой красивый, такой восхитительный! Я так благодарен тебе за него, девочка! Я так горжусь вами обоими! Пусть себе спит.
Адриан подошел к колыбели и опустил туда Робина. Через мгновение Даниэлла оказалась в объятиях мужа. Она была потрясена, с какой нежностью и страстью он обнимал и целовал ее. Его страсть мгновенно передалась ей и словно огонь разлилась по всему телу. Даниэлла целовала Адриана, наслаждаясь давно забытым запахом его тела, гладила его, с восторгом ощущая под рукой его упругие мускулы. Смеясь и плача, она помогала ему срывать с нее одежду.
— Господи… я кажется что-то разорвал… — прошептал Адриан.
— Не обращай внимания. Будь у меня твоя сила, я сама бы все содрала с себя.
Он крепко поцеловал ее в губы, подхватил на руки и понес на кровать, где продолжал целовать жену, целовать всю, каждый уголок ее тела, и она, вся горя от нетерпения, отвечала на его поцелуи с таким же трепетом и жаром.
Адриан слегка приподнялся и заглянул ей в глаза.
— Я не наврежу тебе? — спросил он. — Ведь ты родила совсем недавно.
Даниэлла покачала головой:
— Прошло уже много времени. Я спрашивала об этом, и лекарь меня успокоил.
— Возможно, даже к лучшему, что все это время я не был с тобой, — сказал Адриан, целуя ее грудь.
— О нет, милорд, вовсе нет. Не могу передать, как я скучала, как мне не хватало тебя!
Даниэлла погладила его по щекам, затем ее руки переместились ниже. Она гладила его спину, живот, взяла в руки его мужскую плоть, напрягшуюся от возбуждения и готовую войти в нее.
Адриан застонал и спрятал лицо у нее на груди. Он старался быть осторожным, боясь причинить жене боль, но Даниэлла так страстно прижималась к нему, шептала такие горячие слова, что он забыл обо всем на свете. Уж слишком долго он жил без нее! Первый раз был безрассудным и быстрым. Второй — помедленнее, а уж третий длился долго и был наполнен неописуемым блаженством.
Проснулся ребенок и закричал, требуя грудь. Даниэлла взяла сына на руки и стала кормить, а Адриан, поглаживая малыша по спинке, с умилением смотрел на них обоих. Супруги не могли нарадоваться на их общее создание.
Адриан положил сына обратно в колыбель и снова лег рядом с женой. Ему казалось, что он насытился, но вот она с улыбкой посмотрела на него, и его страсть всколыхнулась с новой силой. Будь прокляты эти французы! Он поцеловал Даниэллу, и она обвила вокруг него руки.
— Адриан…
Как только она прошептала его имя, дверь с грохотом распахнулась. Адриан успел вскочить, и тут же в комнату ворвались вооруженные люди. Инстинкт воина бросил Мак-Лахлана вперед, заставив закрыть собой жену и сына. Проклиная себя за неосторожность, из-за которой его застали врасплох, Адриан окинул взглядом комнату. Куда он положил в спешке меч? Перед ним были давние враги: Симон де Валуа и граф Ланглуа в сопровождении вооруженных людей.
— Господа, после того как я имел удовольствие познакомиться с вашим королем Иоанном, у меня возникают сильные сомнения, что это он научил вас таким манерам.
— Симон, — сказал Ланглуа, — надо будет вести себя более учтиво, когда мы будем перерезать горло этому благородному рыцарю.
И тут Адриан увидел свой меч, лежавший под плащом всего в трех футах от него. Он быстро схватил его и отступил к кровати. Даниэлла, кутаясь в простыни, с ужасом смотрела на происходящее. Она была бледной как полотно.
— Если мне суждено умереть, — спокойно сказал Адриан, — то буду ждать вас в аду.
Ему следовало убить Симона давно, когда у него была такая возможность. Сейчас они снова столкнулись лицом к лицу, и Симон нагло улыбался. Повернувшись, он втащил в комнату Монтейн и приставил к ее горлу длинный нож мясника. Он прижал нож к ее коже достаточно сильно, так, что из-под него выступили капли крови и стали медленно стекать вниз по. шее.
— Отпусти ее! — закричала Даниэлла, продолжая кутаться в простыни. Внезапно она вскочила и бросилась к Симону.
— Даниэлла! — прорычал Адриан и, в мгновение ока схватив жену, притянул ее к себе.
— Иди ко мне, Даниэлла, иди, — позвал Симон. — Перестань играть со мной. Иди сюда, и я отпущу Монтейн. Не обращай внимания на Мак-Лахлана. Теперь он нам не помеха. Все равно он скоро узнает, что это ты подкупила стражу и дала мне возможность убежать.
— Что?! — закричала Даниэлла.
