— Спасибо, что рассказал мне все так откровенно. Я хочу попять Никласа как можно лучше. — Она сорвала белый тюльпан и добавила его к алому. — Иногда мне начинает казаться, что он — что-то вроде пьесы, на которую я явилась к началу второго акта и теперь должна понять, что происходило в первом.
Люсьен улыбнулся.
— Так бывает и тогда, когда завязываешь новую дружбу. Думаю, именно поэтому дружить так интересно.
— Кстати, о дружбе. Тебе известно, что лорд Майкл Кеньон живет теперь в своем доме, на другом краю долины?
Люсьен резко обернулся и посмотрел на нее с нескрываемой тревогой.
— Я этого не знал. Он причинил Никласу какой-нибудь вред?
Клер вспомнила, что под видимой беззаботностью Люсьена скрываются острый ум и железная воля; ей сразу же передалось его беспокойство.
— На следующий день после того, как лорд Майкл вернулся в Пенрит, в Никласа стреляли, когда он ехал верхом, — пуля чуть не попала в цель. Я предположила, что это дело рук Майкла, но Никлас уверил меня, что стрелял браконьер.
— А больше ничего подобного не случалось?
— Насколько я знаю, нет. Лорд Майкл был слишком занят. — И Клер рассказала Люсьену о взрыве и о тех мерах, которые майор принимал, чтобы улучшить положение на шахте.
— Похоже, Майкл наконец снова стал самим собой, — с просветленным лицом заметил Люсьен. — Теперь ясно, что его привели сюда сугубо деловые интересы, а не какая-то дурацкая, ни на чем не основанная враждебность к Никласу.
— Надеюсь, ты прав. Мне не очень-то нравится гадать, подстрелит он Никласа или нет. — Она прикусила нижнюю губу. — Поскольку я и так уже задала тебе сегодня достаточно нескромных вопросов, позволь еще один: обладает ли этот лорд Майкл достоинствами и в чем они состоят? Ведь что-то хорошее в нем наверняка есть, иначе у него не было бы таких замечательных друзей.
— Смелость, ум и честность, — не задумываясь, перечислил Люсьен. — Мы всегда точно знаем, чего от него можно ждать. Когда Майкл находился в прекрасном расположении духа, — а чаще всего он и пребывал в подобном настроении, — то трудно было найти более интересного собеседника. Общение с ним доставляло удовольствие, и он всегда был всецело предан своим друзьям.
— Но только не Никласу, — заметила Клер.
— Да, верно; и хотелось бы мне наконец узнать, почему, — вздохнул Люсьен. — Однако, судя по твоему рассказу, состояние его рассудка постепенно улучшается.
— Надеюсь, что это и в самом деле так — ведь мы с ним будем соседями. Ты заедешь к нему, пока гостишь в — Думаю, да. Вполне возможно, он уже простил меня за то, что во время той дуэли я был секундантом Никласа. — Люсьен улыбнулся. — Кстати, о Никласе — вот и он сам, собственной персоной.
Пока мужчины пожимали друг другу руки, Клер вспомнила появление лорда Майкла на балу у герцога Кандоувера.
Вполне возможно, что сейчас лорд Кеньон образумился и больше не представляет опасности для Никласа. Но как бы Клер ни хотелось верить в это, ей было очень трудно убедить себя в том. что такая бешеная враждебность к Никласу, какую продемонстрировал па балу Майкл, могла столь быстро исчезнуть из души и сердца этого человека. Дай-то Бог, чтобы она оказалась не нрава.
Этой ночью Никлас пришел в спальню Клер очень поздно; подумав, что сегодня они с Люсьеном засидятся за разговором до самого рассвета, она спокойно заснула, по тут же пробудилась, почувствовав рядом Никласа.
— Кто это? — подразнивая его, сонно пробормотала она и услышала, как он судорожно втянул ртом воздух и словно окаменел.
— А кого, черт побери, ты ждала? — ледяным тоном осведомился Никлас через мгновение.
Клер сразу же полностью пришла в себя.
— Это была шутка, Никлас. И наверное, неудачная.
— Очень неудачная.
Клер наклонилась и обвила руками его напряженные плечи. Потом тихо сказала:
— Не надо быть гением, чтобы догадаться, что Кэролайн тебе изменяла. Подозреваю, что именно это и стало причиной твоих собственных измен. Но я совершенно не похожа на нее, пусть даже мои шутки и не всегда уместны. Сама мысль о том, чтобы заниматься любовью с другим мужчиной, кажется мне нелепой. — Чувствуя, что он смягчился, Клер добавила: — Между прочим, если принять во внимание, каких титанических усилий тебе стоило завлечь меня в постель… Неужели ты думаешь, что это легко удастся другому?
Он накрыл ее руку своей.
— Только глубоко наивный человек способен высказать столь абсурдное суждение, но поскольку в том, что касается глупых шуток, я и сам не без греха, то не мне бросать в тебя камни. — Его голос вдруг стал жестким. — Твоя догадка была совершенно верпа — моя высокородная первая супруга была отъявленной шлюхой. Но мне бы не хотелось долго распространяться на эту тему.
— В самом деле, неудачный предмет. Есть другой, гораздо более интересный. — И ее рука легко скользнула по его торсу, потом ниже, пока не нашла то, что искала.
— Право же, ты изумительно способная ученица — удивительно быстро все схватываешь. По-моему, нам пора покончить с уроками для новичков и перейти прямо к занятиям для совершенствующихся.
И не теряя времени, он стремительно, словно кот, прыгающий на мышь, опрокинул Клер на спину и начал делать с пей такое, чего она не представляла даже в самых смелых своих фантазиях. На этот раз Никлас занимался любовью с таким ревностным неистовством собственника, словно хотел поставить на теле Клер тавро, говорящее: «Эта женщина — моя». Клер принимала это с радостью, ей и самой хотелось поскорее стереть все воспоминания о своей необдуманной реплике. На несколько мгновений его отчужденность исчезла, сгорев в пламени страсти, и они полностью слились — и телом, и душой.
Позже это прекрасное чувство прошло, но если оно возникло один раз, то может явиться снова. Клер уснула в его объятиях такая счастливая, как никогда в жизни. Но перед тем, как погрузиться в глубины сна, она всем сердцем понадеялась, что если адский огонь действительно существует, то в нем горит и Кэролайн Дэйвис, дочь герцога и неверная жена.
Майкл Кеньон работал в своем кабинете, когда его камердинер, взявший на себя также и обязанности дворецкого, вошел и объявил, что к его милости пришел с визитом граф Стрэтмор. Майкл заколебался, охваченный острым желанием увидеть старого друга. Более того, он почувствовал, что жаждет, чтобы жизнь снова стала такой же простой, как и раньше, когда он и Люс, и Райф, и Никлас заходили в комнаты друг друга без всяких церемоний, как будто были братьями…
Но для него жизнь уже много лет как перестала быть простой, к тому же и Лондоне Люсьен принял сторону этого мерзавца Эбердэра.
— Скажи лорду Стрэтмору, что я не принимаю.
Во взгляде слуги мелькнула тень неодобрения, однако он поклонился и, тихо сказав: «Слушаюсь, милорд», — вышел из кабинета.
Майкл попытался вернуться к работе, но не смог снова сосредоточиться на бухгалтерских книгах. Раздосадованный, он отпихнул гроссбух в сторону и, подойдя к окну, стал с тоской смотреть на долину. Когда он увидел скачущего прочь Люсьена, губы его крепко сжались. Должно быть, Люс приехал на свадьбу Эбердэра, новость о которой уже распространилась по всей долине. Стало быть, Эбердэр решил жениться на своей любовнице, той маленькой женщине, которая была с ним в Лондоне. Майкл помнил, что она довольно привлекательна и, судя по всему, не лишена здравого смысла — если, конечно, не считать ее глупого желания делить постель с Эбердэром, — но своей предшественнице она не годилась и в подметки.
