— Зачем это?
Себранн указал на пораненное лицо Серегила.
— Ах, это? Да…
В предплечье Себранна была глубокая рана. Его странная бледная кровь всё ещё вытекала из неё, а темные пятна в пыли вели к развязанному узлу с вещами, возле которого валялся нож.
— Как ты узнал? — прошептал Серегил. — И что ты с собой сотворил? Я вовсе не нуждаюсь в этом.
Он выхватил влажный цветок из чашки и приложил его к ране Себранна. Цветок испарился, как струйка тумана сквозь пальцы, но глубокая рана осталась открытой и по-прежнему кровоточила.
— Ты не можешь лечить сам себя?
Руки Серегила были теперь все перепачканы этой чудной кровью. Она была прохладной и скользкой, и было несколько мерзко ощущать её на своей коже, но он не мог удержаться от жалости к рекаро. И что за жизнь ожидала Себранна, если он вот такой?
Рекаро шатаясь, вернулся к упавшей чашке, наверное решив сделать ещё цветок заживления для Серегила, но закачался и упал прежде, чем успел сделать это.
— Алек, скорее сюда! — закричал Серегил, позабыв про всякую осторожность. Подойдя к Себранну, он попытался перевязать рану лоскутом, который достал из узла. Себранн обмяк и скатился набок, прикрыв глаза.
— Что такое? — спросил Алек, примчавшийся к нему сквозь деревья и выхватив меч.
Серегил поднял на руки небольшое тельце.
— Он порезал себя. Думаю, ему нужен ты.
Алек опустился на колени и осмотрел рану.
— Он сам сделал это?
— Алек, я бы не стал…
Алек остановил его кроткой улыбкой:
— Я знаю. Я просто не думал, что он мог… впрочем, не важно. Дай мне этот нож, поскорее.
Алек глубоко надрезал свой палец и сделал так, чтобы кровь потекла в раскрытые губы Себранна. Долгое время ничего не происходило. Красная кровь вытекала из безвольного рта и струилась по бледному подбородку, который теперь выглядел еще белее, чем обычно. Но потом белесые ресницы затрепетали, показался кончик серого языка, как у котенка, и слизнул кровь.
— Смотри на его руку, — сказал Серегилу Алек.
На глазах изумленного Серегила кожа начала затягиваться, слипаясь в тонкий белый шрам, подобный тем, что были на пальцах Себранна и на его запястье. Теперь глаза рекаро были открыты, и он сильнее присосался к пальцу Алека.
— Может, дать ему побольше? Он упал в обморок, или типа того, потеряв совсем немного крови.
— Мы же не знаем, сколько для него много или мало, — Алек покачивал голову Себранна, уложив его себе на руку. — Бедняжка. Может, я морил его голодом.
На сей раз Алек позволил Себранну напиться вдоволь. Он всегда чувствовал странное напряжение внутри себя, когда кормил его, но сейчас это проявилось гораздо сильнее, вроде того, как тогда, когда Ихакобин заставил его кормить первого рекаро после одного из своих самых жестоких экспериментов. К тому времени, когда Серегил потянулся и отобрал руку Алека, он и сам ощутиль дрожь слабости.
— Довольно, тали. Ты уже весь бледный.
— У меня слегка кружится голова, — признался Алек. — Однако ты только глянь!
Впервые, лицо рекаро и основания его ногтей окрасились в слабый розовый оттенок. Его глаза теперь тоже отливали более темным серебром и были почти стального цвета.
Серегил взял Алека за подбородок и пригляделся к нему.
— Ты тоже немного изменился. Больше похож на себя прежнего.
— Кажется, он высасывает из меня кровь хазадриелфейе, — прошептал Алек, обхватив себя руками и дрожа всё сильнее.
Серегил принес мехи с водой и дал Алеку напиться, затем уселся позади него, притянув Алека к своей груди и согревая своим теплом. Себранн вскарабкался Алеку на колени и тоже обхватил его.
Алек прижал рекаро к себе.
— И на ощупь он не кажется теперь таким холодным.
Серегила накрутил на палец один серебристый локон.
— Хотелось бы мне, чтоб ты смог разговаривать, малыш. И так достаточно всего, чем привлечь к себе внимание, но мне было бы куда приятнее знать, что с тобой происходит.
— Быть может, есть что-то ещё, помимо того, о чём рассказал Илар, — промолвил Алек.
— Возможно.
Серегил прижался здоровой щекой к голове Алека.
Тот откинулся к нему, в кои-то веки ощущая покой. Если он и злился на Серегила когда-то, то теперь это прошло. Просто все они оказались в ужасной ситуации.
— А что там были за крики?
— Я всего лишь сказал Илару, чтоб держался подальше от тебя.
— Пригрозил ему?
— Просто велел оставить тебя в покое.
— Отлично.
Алек обернулся и посмотрел на него.
— Ты не шутишь?
— Ох, Алек.
— Это не я называл его "друг мой".
— Когда-то я любил его. Тебе же это известно. Потом я его ненавидел.
— А теперь тебе его жалко.
— Хотел бы я, чтобы было иначе. Но я клянусь тебе, тали, тебе незачем ревновать.
— Я не ревную к нему!
Серегил ответил ему с печальной улыбкой:
— Также, как я не ревную к Себранну?
— Да ты и не… погоди, а где Илар?
— Я здесь.
Илар присоединился к ним и присел возле костерка, вытянув над огнем руки.
— Я слышал о чём вы тут говорили, — устало произнес он. — Я рассказал вам о рекаро всё, что мне было известно. Мне без разницы, верите вы мне или нет. Но это правда. Зачем бы я стал теперь лгать? Ты был прав, Алек. Только благодаря вам я жив, и я действительно очень ценю это. Просто заберите меня из этой проклятой страны. А там я сам о себе позабочусь.
При этих словах Алек пристально посмотрел на него, всё ещё сомневаясь, не кроется ли за ними очередная ложь. Но все, что он увидел в покрасневших глазах Илара, было смирение, и ещё страх — когда он говорил о том, чтобы оказаться предоставленным самому себе.
К закату все они согрелись, высушили одежду и немного отдохнули. Алеку даже удалось вздремнуть в обнимку с Себранном, устроившимся под его защитой. Он проснулся, улыбаясь во сне Серегилу, чьи длинные пальцы ласкали его затылок, но это длилось лишь пару мгновений. Илар разрушил всё, прежде, чем между ними что-нибудь произошло, и вот теперь Серегил и вправду сидел по ту сторону от костра и казался угрюмым.
Заметив, что Алек проснулся, он поспешно отвел взгляд.
А Алек — такой несчастный — сел и принялся кормить Себранна.
— Вы и впрямь думаете, что мы сможем уже ночью добраться до побережья?
— Если не этой, то завтра наверняка, — отозвался Серегил, разделив на троих остатки кроличьего мяса и яблоки. Алек ел свою порцию очень медленно, отлично зная, что кроется за молчанием Серегила.
