Сразу же после обеда Марианна, к огромному удивлению детей, утащила Уильяма в спальню со словами: «Сегодня у нас будет послеобеденный сон».
Перерывы семья Брэдли устраивала только на обед и ужин. Обычно же они всегда были готовы принимать и обслуживать покупателей.
Уильям не сопротивлялся. Едва за ними закрылась дверь, как он, не в силах сдерживать любопытство, произнес:
— Марианна, что это с тобой? Ты белее мела. Говори, что у тебя на душе.
Марианна громко всхлипнула. Прошло некоторое время, прежде чем она взяла себя в руки и смогла рассказать Уильяму о случившемся.
Обуреваемый гневом, тот сжал кулаки и решительно произнес:
— Эта свинья не получит мою дочь, можешь быть в этом уверена. Пусть только попробует.
Марианна глубоко вздохнула.
— И ты думаешь, что справишься с ним?
— Конечно, но вы должны исчезнуть. Все вчетвером. Будет лучше, если ты поедешь с детьми в горы, в заброшенную хижину Тома. Ну, ты знаешь. Туда, где мы неделю отдыхали прошлым летом.
— Но как мы попадем в то место без тебя? Наша повозка слишком большая, я не смогу управлять ею в горах…
— Оливия умеет ездить верхом, так ведь?
— Да, еще лучше, чем я!
— Хорошо. Значит, я куплю вам двух крепких лошадей, которые смогут выдержать по два человека. Ты поедешь с Аннабель, а Оливия с Аби. А может, удастся найти повозку поменьше.
С этими словами Уильям бросился к двери.
— Куда ты?
— Покупать лошадей. Чем раньше вы будете там, тем лучше. Я хочу быть уверен, что вы далеко от этого типа. Сейчас я приведу лошадей, а ты скажешь детям, что вы едете в горы.
Уильям изо всех сил старался говорить спокойно, но обмануть Марианну ему не удалось. Она чувствовала, что муж кипит от ярости.
Дочери были отнюдь не в восторге от перспективы срочной поездки в горы. Хотя у них были каникулы, они в этот день намеревались заняться совершенно другими делами. Аннабель после обеда планировала наведаться в гости к подруге, Абигайль хотела поиграть с соседскими мальчишками, а Оливия вообще ненавидела горную хижину отцовского друга Тома.
Но Марианна, чеканя каждое слово, веско произнесла, обращаясь к дочерям:
— Собирайте все самое необходимое. Через час выезжаем.
И действительно, спустя час они стояли перед домом, собранные и готовые к отъезду. Если бы ситуация не была настолько серьезной, Марианна рассмеялась бы. Все три сестры были разными и по-разному подготовились к поездке. Оливия собрала чемодан, в котором, наверное, лежали все ее платья, в то время как Аннабель взяла с собой только маленькую сумочку, а Абигайль не взяла вообще ничего, кроме двух кукол, которых держала под мышкой.
Марианна как раз размышляла над тем, как убедить Оливию оставить дома красивые платья, когда из-за угла выехал Уильям на запряженной лошадьми повозке. Она была небольшой и вполне годилась для гор. Что ж, Оливия могла взять с собой чемодан.
Уильям ободряюще улыбнулся жене, помог девочкам сложить вещи.
Прежде чем взобраться на козлы, Марианна обняла мужа, изо всех сил стараясь сдерживать слезы. Дочери ни в коем случае не должны видеть, что она плачет. Они и без того, похоже, чувствовали, что в воздухе пахнет бедой, потому что вели себя удивительно спокойно. Обычно они болтали и ссорились без остановки, а сегодня притихли. Даже маленькая Абигайль казалась не такой радостной, как обычно.
— Береги себя! — прошептала Марианна на ухо Уильяму.
— Я справлюсь, — храбро ответил тот.
— Я так люблю тебя, — прошептала женщина.
Уильям крепче прижал ее к себе. По телу пробежала приятная волна. Марианна никогда не говорила ему этих слов, да еще с такой теплотой! Он столько лет ждал этого, и теперь, в столь жуткой ситуации, она признается ему в любви. Ничего лучшего он и представить себе не мог. Это придавало сил сделать то, что нужно было сделать, чтобы защитить семью. Уильям долго махал им вслед.
Часы до вечера пролетели незаметно. Уильям нервничал. Он был миролюбивым человеком и никогда прежде не дрался. Поэтому ему очень хотелось, чтобы этот тип вообще не возвращался, но он прекрасно понимал, что это его желание никогда не исполнится.
Вскоре после наступления темноты зазвенел звонок у входной двери. Уильям Ч. Брэдли поежился. «Словно похоронный колокол!» — подумал он, и его прошиб холодный пот.
— Кто это здесь у нас? — воскликнул гость. — Похититель моей возлюбленной. Смотри-ка!
Уильям едва сдержался. Больше всего на свете ему хотелось немедленно заткнуть нахалу его поганый рот.
— Ты не пригласишь меня войти? — усмехнулся Вальдемар.
— Вы не переступите порог моего дома! — резко ответил Уильям, сделал шаг, вышел за дверь и захлопнул ее за собой. — А теперь убирайтесь! Или вам помочь?
Вальдемар перестал улыбаться.
— Только если ты отдашь мне девчонку!
— Вы не заберете мою дочь!
— Твою дочь? — грязно усмехнулся Вальдемар. — Маленькая шлюха кое-что тебе не рассказала.
Уильям едва не ударил этого мерзавца по лицу, но он сумел взять себя в руки. Впрочем, он понимал, что долго сдерживать себя ему вряд ли удастся.
— Вы не получите мою дочь. А теперь уходите!
— Значит, не хочешь отдавать? Ладно, тогда мы предоставим право решать юной леди. Ты не можешь запретить мне сказать ей, что я ее отец. Так что веди ее сюда!
— Ее нет. И я в последний раз прошу вас оставить мою семью в покое.
Вальдемар усмехнулся.
— У меня полно времени. И однажды я подкараулю ее и скажу все. Ты не сможешь мне помешать и…
Он не договорил, потому что Уильям грубо схватил его за плечи.
— Вы не сделаете этого, вы…
— Ты мне угрожаешь? — Вальдемар оттолкнул Уильяма и криво усмехнулся.
Тот пошатнулся, но в последний момент успел схватиться за перила лестницы. Однако теперь его было не удержать. Уильям размахнулся и ударил противника кулаком в лицо. Послышался хруст, на миг Вальдемар растерялся, а затем, в свою очередь, накинулся на Уильяма, нанеся ему удар в лоб. Глаза залило кровью, мужчина ничего не видел. Вне себя от слепой ярости, Уильям ударил Вальдемара ногой. Тот страшно вскрикнул, а затем послышался ужасающий грохот. Уильям провел рукой по глазам и только тогда увидел, что произошло: его противник упал с лестницы спиной вперед и теперь лежал у ее основания в странной позе. Уильям сбежал по ступенькам, опустился на колени рядом с Вальдемаром. Мужчина лежал на спине и смотрел на него широко открытыми безжизненными глазами. Крови нигде не было видно. «Он сломал себе шею», — с ужасом осознал Уильям.
Роторуа, май 1901
Войдя в комнату матери, чтобы помыть ее, Аннабель испугалась. Марианна плакала во сне.
