Чарити взвизгнула, все закричали, замахали руками на Вулфрама, отгоняя прочь от тела. Рейн подхватил жену, собираясь увести ее подальше от этого кавардака, но вдруг остановился, потому как изумленным взорам присутствующих предстало невероятное зрелище: утопленник дернулся, забулькал горлом, стал давиться.
Рейн кинулся к нему, повернул на бок и несколько раз сильно ударил по спине. Тут утопленник закашлялся всерьез, стал плеваться, фыркать, а потом его вывернуло и изо рта полилась вода, много воды…
— Гэр! — Вместе с Перси Чарити кинулась к ожившему утопленнику, его приподняли и принялись душить в дружеских объятиях. Старухи прослезились. Перси пустился в пляс вокруг воскресшего приятеля. Леди Маргарет обняла пса. Леди Кэтрин кинулась на шею собственному внуку и сжала его в столь крепких родственных объятиях, что тот крякнул. Да что там — докеры обнимались с констеблями!
Между тем Перси снова опустился на колени возле Гэра.
— Ох и напугал ты нас, Гэр Дэвис! Куда это годится — вдруг взять да и перестать дышать? — принялся выговаривать он приятелю, вытирая слезы кулаком. Гэр между тем широко раскрыл глаза и с изумлением разглядывал лица, участливо склонявшиеся к нему. Легкие у бедняги как огнем жгло, голова гудела, он все еще отплевывался водой и чувствовал себя так, будто выхлебал не меньше половины Ла-Манша. Он начал понемногу приходить в себя, припоминать, что произошло, и глаза его раскрылись еще шире. Он схватил Перси за борта куртки.
— Я же помер, Перси… Клянусь тебе, я таки помер! — прохрипел он. — Я был совсем мертвый.
— Ничего ты не помер, — заворчал Перси, хмуря брови и бросая сердитые взгляды на приятеля. — Если б ты был совсем мертвый, то как бы я сейчас с тобой мог разговаривать, а, голова садовая?
— Но я правда был совсем мертвый, Перси! Я видел свет… и ангела видел, такого белокурого мокрого ангела!
— Так это ты мисс Чарити видел, у нее же светлые волосы, балбес. — И Перси для убедительности ткнул пальцем в Чарити, которая и сейчас стояла рядом — белокурая, мокрая, с сияющими от счастья глазами. Гэр не мог не признать, что ангел, которого он видел, выглядел точно так же. Но ведь они с Перси и раньше знали, что у мисс Чарити и красота, и нрав ангельские.
Домой, в Оксли-Хаус, героя-утопленника везли в карете; впрочем, туда же забрались старухи и все, кто мог, включая Вулфрама, который мало того что был до сих пор мокрым, но успел где-то еще и вымазаться. Но никто и словом не попрекнул храброго пса, а леди Кэтрин ласкала и гладила его всю дорогу.
Леди Маргарет была вне себя от счастья по совершенно особой причине. Ведь все сбылось, все вышло, как сказала старая цыганка! Временная смерть Гэра Дэвиса разрушила чары, и теперь ее Чарити перестала быть джинксом и угрозой для окружающих. Старуху так распирало от радости, что она сообщила эту новость каждому из присутствующих. Серьезнее всех к ее словам отнесся Гэр.
— Надо же! Мисс Чарити избавилась от проклятия благодаря мне, — сияя, сообщил он Перси, который помогал ему дойти до крыльца. — Потому что я все же помер. Все сходится, Перси! Я свалился в чужую могилу — ну и, ясное дело, после этого помер. И избавил мисс Чарити от проклятия.
Леди Маргарет спешила рассказать новость о чудесном избавлении от джинкса Эверсби, который встретил их на крыльце, а потом и всей прислуге до последней судомойки на кухне.
— Ну конечно, никто не умирал, — заявила леди Кэтрин. — Да и проклятия никакого не было. Все это глупости и чепуха!
— Чепуха? — Леди Маргарет ощетинилась.
— Чепуха, — твердо сказала леди Кэтрин и покраснела.
Рейн, испугавшись, что, не ровен час, старухи сцепятся снова, сделал было движение назад, но Чарити тихонько потянула его за рукав.
— Не бойся, они как-нибудь сами помирятся, — прошептала она мужу и добавила лукаво: — А у нас с тобой есть дела поважней. Нам надо скорее снять эту мокрую одежду… а то вдруг воспаление легких?
И они, взявшись за руки, пошли вверх по лестнице к себе в спальню.
Что до старух, то Чарити оказалась совершенно права. Через несколько минут обе дамы мирно сидели рядышком и взахлеб рассказывали изумленной прислуге, сбежавшейся со всего дома, о необыкновенных событиях, которыми завершилась эта ночь. Причем леди Маргарет упирала в основном на чудесное избавление ее внучки от проклятия, а леди Кэтрин не жалела красок, расписывая доблесть, проявленную ее внуком. Переодетого в сухое Гэра все опекали как могли и наперебой отпаивали все тем же контрабандным бренди. Вулфрам, который за какой-то час выслушал похвал больше, чем за всю свою жизнь, настолько проникся сознанием важности совершенного им подвига, что даже ходить стал неторопливо. Степенный, важный, пес спокойно улегся на ковер возле старух, а на царственного Цезаря, свернувшегося белоснежным клубком на коленях у хозяйки, глядел невозмутимо и покровительственно.
А Чарити нежилась в горячей воде и не сводила глаз со своего Рейна. Уже успевший принять ванну и завернутый в купальную простыню, Рейн стоял, прислонившись к дверному косяку, и смотрел на жену взглядом гордого собственника. Наконец Чарити, порозовевшая, сияющая, поднялась из воды. Огонь побежал по жилам Рейна при виде этой нежной груди с розовыми сосками, бедер, по которым струйками стекала вода. Когда она потянулась к полотенцу, он остановил ее.
— Но я же замерзну. — И она обхватила себя за плечи руками, однако ясно было, что ей вовсе не холодно и совсем не стыдно, а просто это милое кокетство. Глаза ее сияли… и манили.
— Не замерзнешь, ангел мой. — Он отбросил полотенце в сторону, распахнул купальную простыню, в которую сам был завернут, и пошел к ней. Приподнял жену, вынул из ванны, прижал к своей груди и завернул в свою простыню, вытирая и одновременно лаская. Его сильные ладони легли на ее грудь, ощутили твердость напрягшихся сосков, скользнули к талии, по упругому животу, поглаживая. Она оказалась словно в плену, зажатая между его сильным телом и властными ладонями. Все, что она могла, — это отзываться на его ласки… со всей силой страсти.
Она выгибалась и терлась плечами о его грудь, прижималась ягодицами к его бедрам, чувствуя напор возбужденной плоти, постанывая и наслаждаясь тем волшебством, которое он творил ради нее. А когда уже не в силах была сдерживать свои желания, она повернулась и приникла к нему.
Губы их слились в страстном поцелуе, и, сгорая от желания, он подхватил жену на руки и понес в постель. Тела их соединились, руки переплелись. Они шептали друг другу милые любовные нелепости и достигали пика страсти вместе, то напрягаясь с яростной силой, то отдаваясь сладостной неге.
Он почувствовал, когда трепет запредельного наслаждения пробежал по ее телу, и, собравшись с силами, дал ей даже больше, чем она просила… и тут же сам взмыл до немыслимых высот любовного блаженства.
— Я люблю тебя, Рейн Остин, — шепнула она мужу в самое ухо. Они тихо и уютно лежали рядышком.
— Я знаю.
— А знаешь, что ты должен купить новое зеркало? Нельзя же без него!
