— Может, останешься сегодня ночью со мной? — собравшись с духом, выпалила она.
— С удовольствием. Ведь иначе я точно не усну, — ответил я, вызвав на ее измученном лице слабую улыбку.
Я осторожно провел Эмму в комнату, и она, едва успев сбросить туфли, практически рухнула на постель. Тогда я потихоньку вытащил из-под нее одеяло, быстро разделся, юркнул в кровать и прижал Эмму к себе, сразу почувствовав, как тяжело бьется ее сердце.
— Эмма?
— Ммм… — сонно промычала она.
— А когда я смогу тебя поцеловать?
Я была полумертвая от усталости, но его вопрос как будто дал мне второе дыхание. Сонливость как рукой сняло. Я повернулась к нему лицом и увидела его счастливую улыбку.
— Привет, — прошептал он.
— Привет, — ответила я, ласково взъерошив ему волосы. — Вот теперь можешь меня поцеловать.
Когда он прижался ко мне губами, мое сердце замерло. Такое сладостное и знакомое чувство! Но на сей раз все было по-другому. Он осторожно раздвинул мои губы языком — и меня закрутило в водовороте страсти.
Ее губы, дразня, словно пробовали на вкус мой рот. Меня сразу опалило желание. Я обнял ее, точно измученный жаждой путник, припадающий к роднику. Я провел рукой по ее спине, кровь бешено застучала в ушах. Она стонала и извивалась в моих объятиях. Я нашел у нее за ухом чувствительную точку и осторожно пощекотал языком. Она тихонько ойкнула от удовольствия, что буквально свело меня с ума. Тяжело дыша, я снова нашел ее губы и впился в них со всей нерастраченной страстью.
Я понимал, что пора остановиться, но ее прерывистое дыхание заставляло действовать все активнее. Она запустила руки в мои волосы, заворожив меня податливыми губами и проворным языком, одурманив едва уловимым цветочным запахом тела. Эмма закинула на меня ногу и выгнулась дугой, подставив для поцелуев стройную шею. Я упивался сладостью ее кожи.
Она потянулась было к моим трусам, и тут я понял, что еще не время. Слишком свежи были наши душевные раны, и никакой любовный напиток не сможет их исцелить. Тогда я осторожно убрал ее руки и тихо прошептал ей на ухо:
— Я безумно тебя хочу, но нам надо остановиться.
Я бессильно упала на спину.
— Понимаю, — выдохнула я, пытаясь прийти в чувство.
Да-да, я так страстно его желала, что зов плоти заглушил голос разума, упорно твердивший: еще не время.
Опершись на локоть, я посмотрела ему в лицо, ласково погладила по щеке и нежно провела большим пальцем по красиво очерченным губам. Заглянула ему в глаза — и весь остальной мир внезапно перестал существовать. Только сейчас, покоясь в его объятиях, я поняла, что именно здесь мое место.
Глава 37
Все о дне завтрашнем
— Что будем делать завтра? — поинтересовалась лениво качавшаяся в гамаке Сара.
— Эван должен сегодня получить мою доску для серфинга, и мне хотелось бы завтра попробовать поймать волну. — Я критически прищурилась на стоявшую на мольберте картину. Затем взяла тонкую кисть и обмакнула ее в темно-синюю краску.
— А разве вы не купили ее еще на прошлой неделе?
— Купили, но доску должны были привезти из другого магазина. Мы собирались получить ее еще вчера, но у них там что-то не заладилось с доставкой. Эван ужасно расстроился. — Я вспомнила выражение лица Эвана, когда парень в магазине сказал ему, что доску можно будет забрать только сегодня днем. Эван вдруг стал похож на обиженного маленького мальчика, которому сообщили, что Санта-Клауса не существует.
— Эй, я не отказалась бы посмотреть, как ты катаешься по волнам, — закрывшись журналом, промурлыкала Сара.
— Легко.
— А как насчет того, чтобы сходить потом пообедать? Только мы вчетвером.
— Отличная идея. — Я не желала думать о том, что будет завтра. Что толку загадывать!
— Я получил ее! — донесся из дома радостный вопль Эвана. Страшно довольный, он вышел к нам на террасу. — Поздравляю. Ты стала официальной обладательницей своей первой доски для серфинга.
— Класс! — рассмеялась я. — Завтра и опробуем.
— Завтра?! — разочарованно протянул он.
Его нетерпение увидеть меня на доске даже немножко польстило.
— Уже поздно, — примирительно улыбнулась я. — А завтра мы первым делом займемся серфингом. Обещаю.
— Завтра, — грустно произнес Эван.
Он подошел ко мне сзади и обнял за талию. Поцеловав меня в плечо, Эван принялся внимательно разглядывать картину. Расслабившись в его объятиях, я прислонилась к его груди.
— Картина еще не закончена. — Мои щеки сразу стали под стать темно-красным тонам полотна. Я чувствовала, что он внимательно рассматривает буквально каждый мазок.
— Что ж, впечатляет. Очень сильно.
Работа реально была очень сильной и одновременно будоражащей. Конечно, я не собирался говорить это Эмме — она и сама отлично знала. Но отчаяние, которое она вложила в каждый мазок, буквально кричало с полотна. Водоворот красок и тянущиеся наперекор волнам из морской пучины руки… Картина тревожила воображение. Я не впервые сталкивался с потаенными страхами Эммы, и мне показалось, что сейчас она стремилась выразить свое желание покончить с прежней жизнью.
— Я надеялся кое о чем с тобой поговорить, — прошептал я, целуя ее в голубую жилку на шее.
— Интересно о чем? — спросила она с придыханием, и мне вдруг безумно захотелось прижать ее к перилам, чтобы заставить сгорать от желания.
Но затем я заметил лежавшую в гамаке Сару и отогнал несвоевременные мысли.
— Давай прогуляемся, когда закончишь, — предложил я.
— А как насчет пробежки? Через пару недель начинаются футбольные тренировки, и я должна быть в форме.
— Отлично, — согласился я. — Будем бежать и одновременно разговаривать.
— Ладно, так и быть, замедлю ради тебя темп, — рассмеялась она.
Я нагнулась, чтобы завязать шнурки, и тут на террасу вышел Эван в кроссовках и шортах.
— Эван! — Я сразу почувствовала прилив теплой волны к сердцу. — Ты должен немедленно надеть футболку!
— Неужели мы до сих пор играем в эти игры? — удивился он.
— Если ты побежишь в таком виде, я за себя не ручаюсь.
— Господи, да я ничем не лучше большинства парней на пляже, — попробовал возразить Эван.
— Ты — это ты. Остальные парни меня не колышут, но когда ты без футболки, я начинаю терять голову, — заявила я, вызвав у Эвана очередной приступ смеха. — Ну что еще? Ты хотел откровенности — получай. Я просто была честной с тобой.
