Книга Диггер по прозвищу Жгут - Александр Варго

«26 я-во. Хирург»,

«85 ал-во. Хирург».

Глаза уже начинали слезиться, но следователь прокуратуры Вадим Викторович упрямо снова и снова просматривал распечатки, полученные им из службы связи. Все его коллеги давно ушли домой, но он, холостяк, никуда не спешил.

Буквально на днях все дела по массовым убийствам бездомных объединили. Что ж, указания Генеральной прокуратуры не обсуждаются, хотя дураку ясно, что вся история раздута прессой. Одни статьи в газетах чего стоят, черт бы их подрал! «Несчастных бродяг продолжают вырезать, а правоохранительным органам не до этого!», «Бездомным соплеменникам не хочет помогать милиция!», «Власти закрывают глаза на безжалостное истербление бомжей!». Во как!

«26 я-во».

Елы-палы, что все-таки значат эти идиотские сообщения? Вадим Викторович еще раз просмотрел протокол допроса Тягушева. Крепкий орешек, но он его расколет. И не таких колол. Он уже был почти уверен, что и Тягушев, и Стрелецкая Нелли имели непосредственное отношение к той резне. Вот только…

«85 ал-во. Хирург».

…вот только у Стрелецкой, похоже, серьезные проблемы с психикой, и она, скорее всего, не симулирует. Эту новость ему сообщили вчера утром из психиатрической больницы, и пока остается только Тягушев.

Сегодня он получил результаты биологической экспертизы рубашки, которой был перевязан Черкасский, как там его звали, Алекс, что ли… Результаты были довольно обнадеживающие — на рубашке обнаружена иная группа крови, чем та, которая принадлежит Черкасскому. Не принадлежала она и растерзанным бродягам. Это вообще была редкая группа, четвертая, так что теперь Вадим Викторович страстно желал знать группу крови гражданина Тягушева. Хорошо бы еще найти данные Стрелецкой, но их можно узнать в больнице.

Кроме того, в одной из комнат заброшенного дома была обнаружена бейсбольная бита. Все бы ничего, но она выглядела так, словно ею пользовались не один раз, и не по прямому назначению. Ею убивали. Об этом говорили не только засохшие потеки крови и характерные сколы с выщербинами, но и ряд зарубок, которые вряд ли свидетельствовали о количестве успешно отбитых мячей.

Он допросил почти всех однокурсников Черкасского, но все нити, так или иначе, упорно сводились к этому злосчастному Тягушеву и его подруге Нелли. Правда, была еще одна хорошая новость. По его запросу из лицензионно-разрешительной системы сегодня пришел ответ, из которого следовало, что у Тягушева имелся зарегистрированный травматический пистолет «Оса». Именно на месте преступления были обнаружены четыре пули от «Осы», пятая найдена в глотке обезглавленного клошара, и теперь он планировал провести еще один обыск у Тягушева.

Вадим Викторович подошел к карте районов Москвы, насвистывая какую-то песенку. Ни одной прямой улики, хотя, с его точки зрения, косвенных хватает с лихвой, чтобы упечь Тягушева за решетку.

Хирург, мать его.

26, 85, я-во, ал-во…

Разглядывая карту, он рассеянным взглядом мазнул по месту, где произошло последнее убийство бомжей. Юго-запад, район Ясенево… Затем медленно перевел взор на настенный календарь.

Внезапно он замер. Затем хлопнул себя по лбу. «Господи, какой же он идиот!» Вадим Викторович кинулся к материалам уголовного дела и стал судорожно листать толстые папки.

Хирург. 26. Твою мать, неужели?!

Вот! Протокол осмотра трупа, точнее, трупов… Место осмотра — недостроенная высотка… так, хм… район… Ясенево.

«Я-во».

Об убийствах стало известно 4 июня. Судя по результатам судебно-медицинской экспертизы, смерть наступила 2 июня. 2 июня… Вот оно и выплыло, чертово 26! Тогда, соответственно, 85 означало восьмое мая! А это чертово «ал-во» не что иное, как Алтуфьево, он сегодня изучал материалы! Какой же он дурак!!!

Значит… Черкасский заранее сообщал Тягушеву о местах предстоящих преступлений. Следователь снова достал листы с распечаткой телефонных переговоров Черкасского, сверяя их с датами преступлений. Через несколько минут он с довольным видом откинулся на спинке кресла. Зашифрованных SMS-сообщений, правда, было только два, но зато до этого почти перед каждым убийством и Черкасский, и Тягушев обязательно созванивались. Были еще звонки, номер принадлежал некоему Михаилу Жданову, который, исходя из информации от оперативников, ранее входил в группировку скинхедов… И с ним Вадим Викторович обязательно познакомится, но чуть позже. Сначала — Тягушев.

Он плюхнулся на стул и потянулся к телефону. Теперь для ареста Тягушева оснований гораздо больше. Не успел он снять трубку, как телефон сам затрезвонил.

— Слушаю?

— Вадим? Это Речкалов, приветствую. Думал, где тебя еще найти, а ты, как всегда, за прокурорским столом…

— Сергей, не тяни, говори, зачем искал. У меня времени в обрез, — с легким раздражением проговорил следователь и услышал:

— А ты не торопись. У меня тоже для тебя важная новость. Эти телефоны как… нормально работают, без всяких там штучек-дрючек?

— Нет, прослушек нет, если ты об этом беспокоишься, — сказал Вадим Викторович.

— Значит, так. Недавно в наше управление поступили материалы на некоего Федоровского, «потеряшку». Искали его недолго — работяги нашли на стройке, в котловане. Правда, рожа у него была того… выжжена до костей.

— До костей, — машинально повторил за оперативником следователь, пока не понимая, куда он клонит.

— Именно до костей, скорее всего, какая-то кислота, — с какой-то неизъяснимой радостью подтвердили на том конце провода. — Его потом опознали, и мы дело по розыску закрыли. Как там с делом по его убийству, я не в курсе, этим прокуратура района занимается. Но вот что интересно, Вадик. Сегодня ко мне заявился один кекс, Ванякин Андрей, пацан лет двадцати. В общем, он очень хорошо знал этого Федоровского. И рассказал мне одну оч-чень интересную историю, как буквально за неделю до убийства Федоровского у них была драка с одним типом.