Салем наклонился и содрал с головы мента шлем. А потом натянул его на череп Краева.
— Пойдем, Николай. И бери его электрошокер. Над побыстрее разогнать народ.
Краев вдруг понял. Бараний народ на станции метро обезумел и впал в панику. Отвык от такого агрессивного обращения. Народ нужно было организовать, успокоить и побыстрее выкинуть со станции. Здесь, под землей, легко было блокировать всех зараженных, собрать их в кучу и переправить куда-нибудь в карантин. И испортить таким образом всю сегодняшнюю работу. Ну уж нет!
— Спокойно, граждане! — Салем, как бульдозер, прокладывал дорогу в мечущейся толпе своими широкими плечами. Он двигался к ближайшему эскалатору, и Краев старался не отставать от него. Затопчут еще, чего доброго. — Террористы обезврежены! — голосил Салем. — Бояться нечего! Организованнее, господа бараны… Тьфу. Господа и барыни! Россияне и, понимаешь, россиянки! А также гости нашей прекрасной страны! Куда ты лезешь, дура? Встань к стене. Да, вот там и стой! Ну и что, что насморк? Не видишь — у всех насморк! Придешь в поликлинику, возьмешь больничный! Больничный, говорю! Не знаешь, что такое больничный? Ничего, скоро объяснят…
У эскалатора — там, где господствовал зычный Салем, — быстро воцарился порядок. Салем не стал церемониться с людьми, которые блеющей толпой пытались втиснуться на узкие ступеньки, давили друг друга и в результате начисто закупорили проход. Он расшвырял их, как медведь, выстроил в устраивающем его порядке и теперь пропускал на движущуюся лестницу строго по двое. Очередь быстро двигалась вперед, толпа на платформе начала рассасываться. Проблема осложнялась тем, что через каждые три минуты подходил новый состав и высаживал новых пассажиров, которые тут же начинали кашлять и паниковать.
— Всему вас учить надо… Эх, божьи одуванчики, как дальше-то жить будете? Что значит — ты один на два места? Ах, чемодан у тебя? В руки возьми, не перетрудишься, дылда. Как кто я такой? Я — офицер антитеррористической спецбригады. Капитан. Да. Или даже майор. Или полковник — я-уж не помню. Ку-ку! Девушка, что ж вы так мучаетесь? Сумку на пол поставьте — она у вас тяжелая. Да, я специально для вас место зарезервировал. На вас одну — два места. Бесплатно. Прощай, красавица. Выздоровеешь — встретимся. В моей кроватке. Бабуль, да ты че, в натуре? Зонтиком-то меня за что? Это уже агрессивность! Да ты мне сейчас глаз выколешь, мегера! Краев, держи ее!
В самом деле, что-то странное происходило с людьми на станции. Что-то неправильное. Все они были баранами и никак не должны были проявлять агрессивность — даже в такой неприятной ситуации, как террористический акт на станции метрополитена. Однако некоторые люди зверели на глазах — лица их багровели, наливались кровью, искажались от дикой ненависти. Эти люди шли в кулачную атаку на всех, кто попадался под горячую руку. Краев отчетливо наблюдал в толпе несколько эпицентров завязавшихся драк. В одной из них участвовало шесть человек — четыре мужика и две бабенки. Мужики махали кулаками и выражались отборнейшим, давно забытым в бараньем сообществе русским матом. Бабенки лупили тяжелыми сумками все, что попадало в поле их зрения, и царапались острыми ногтями, окрашенными, по последней бараньей моде, в изумрудный цвет. Краев увидел, что техник Андрей вылетел из толпы и бросился к центру драки, выкрикивая что-то начальственно-успокаивающее. И тут же все шестеро набросились на него, повалили и начали избивать. Остервенело, ногами.
Бог ты мой! Краев помчался вперед, врезался в частокол людских тел, повалил кого-то, перепрыгнул через кого-то. Чьи-то руки попытались вцепиться в его одежду, но он отмахнулся не глядя, ударил дубовым тяжелым прикладом шокера в сторону, сшиб кого-то с ног и продолжил свое движение. Спасти Андрея. Так тупо — выжить в погоне, когда тебя преследуют профессиональные убийцы, и погибнуть от рук озверевших баранов. Баранов, ставших вдруг стаей гиен. Так вот они! «Разойтись! — бешено орет Николай. — Всем к стене! Последнее предупреждение!» Гиены оборачиваются, отворачивают морды от добычи. На окровавленных губах их — глумливые усмешки. Красные распухшие рожи, сопли из носа. «Мент пожаловал, — говорит один. — Мочить суку позорную, в натуре!» «Ах ты, фараон, сука, попил нашей трудовой кровушки!» — визжит бабенка, бросается на Краева, размахивает скрюченными пальцами, почти достает когтями до краевского лица, но Краев успевает. Нажимает на крючок шокера и сбивает на лету эту фурию. И тут же — выстрел в сторону, в красавчика культуриста с озверевшим лицом. Т-ТУМ!!! Падает, медведь. Еще раз Т-ТУМ — вправо, в урку с ножом. Откуда тут урки?! И сразу же: ТУМ-ТУМ-ТУМ-ТУМ-ТУМ!!! Почти как «Калашников», в упор, только без отдачи. Все, что ли? Больше желающих нет?! Девять человек на полу. Ладно, бывает… Салем обещал, что очухаются…
— Андрей, как ты? — Краев склонился над техником.
— Николай, что это было?… — Лицо техника пересекала резаная рана, и кровь стекала на пол, на разорванную одежду. — Они кусали меня, пили кровь… Что с ними, Николай? Они с ума сошли…
— Пойдем. — Левой рукой Николай помогал встать Андрею, а правой держал шокер на взводе, водил им по окружности, предупреждал новую атаку. — Пойдем, Андрей. У тебя аптечка есть?
— Есть… Что здесь творится?
Догадывался Николай, что творится. И очень ему не нравилась эта догадка. Пили кровь… Неестественно багровая кожа, жидкая юшка из носа. Безумные глаза. Дикий чумник — вот кого напоминали эти люди, вдруг вернувшиеся в свое дочумное истерично-агрессивное состояние. Иммунный сбой? Нет, теперь это уже другое. Вирус СЭМ, подавлявший их врожденную агрессивность восемь лет, исчезал сейчас в их генах, распадался на отдельные молекулы. Что приходило на его место? Природа не терпит пустоты…
Не думать. Не думать ни о чем. Он, Краев, чувствует себя прекрасно. У него нет даже насморка. А значит, нормальные люди, такие же, как он, пострадать не должны. «Где наши? Пробиться к нашим. Я уже вижу Салема. Молодец Салем. Отправляет людей наверх десяток за десятком. Наше дело не пропадет. Мы разбудим Герцена, черт его подери! Разбудим и надаем по толстым мордасам!»
«Внимание! — Знакомый голос Григория прозвучал в левом ухе. Оказывается, внутренняя связь все еще работала. — Ребятки, я надеюсь, что вы меня слышите. У меня боевая тревога! По моим эскалаторам сверху спускается куча вооруженных людей. По виду — чумная полиция! Они еще наверху, но сейчас они будут здесь. Нам нужно сматываться, и очень быстро. Бросайте свои шокеры и шлемы — здесь мы уже сделали все, что могли. Ныряйте в толпу, ребятки, и кашляйте погромче! Трите глазки, чтоб слезились! Следующий поезд метро — через тридцать секунд. Я прыгаю в первый вагон. Надо попасть именно в первый. Надеюсь, вы успеете…»
— Ты слышал, Андрей? — Да!
— Успеем добежать?
— Должны. Шокер не забудь выкинуть!
Краев стащил с головы милицейский шлем, положил его на пол и поддал ногой для ускорения. Стянул ремень электрошокера через голову, но, прежде чем выкинуть оружие, поставил импульс на самую малую мощность и дал длинный разряд вперед — веером. Народ впереди заорал, ударенный током, и начал разбегаться. Краев кинул пушку в сторону, покрепче прижал к себе техника и ринулся в освободившийся проход. Поезд метро уже приближался, выдавливал из туннеля воздух, пахнущий креозотом, тормозил, чтобы выгрузить пассажиров и загрузить новых.
